Петраш уже еле шел. Богуш предлагал достать коня. Но оба рассудили, что только время зря потеряют. В одной деревне им дали молока, хлеба и яиц. Петраш выпил молоко, потому что его мучила жажда, а от хлеба отказался.
— Идем, Богуш, идем! — то и дело повторял он.
Когда утро осветило почерневшее лицо, впалые, как у мертвеца, глаза и заострившийся нос друга, Богуш совсем испугался. На вторичное предложение остаться где-нибудь у надежных людей Петраш даже обиделся.
Что было делать! Приходилось идти дальше, выбирая самый короткий, путь по горам, густо поросшим лесом.
Наконец миновали последнее опасное место, железную дорогу, которая вилась по головокружительным скалистым обрывам. Когда уже пересекли путь и стали углубляться в лес, заметили человека, бегущего по шпалам. Он был во всем черном — не то железнодорожник, не то шахтер. Когда приблизился, друзья заметили у него за поясом топор, а на плечах темное шерстяное одеяло.
— Хлопцы, погодите! Хлопцы! — тяжело дыша, замахал он рукой и стал озираться по сторонам.
Петраш остановился под большой сосной, за которой поднимался в гору густой хвойный лес. Богуш остался ждать незнакомца, не доходя до дерева. Тот больше не бежал, шел размашистым шагом и отдувался так, что впалые, серые от въевшейся угольной пыли щеки работали, как кузнечные мехи. Он дружелюбно протянул руку Богушу и сказал радостно, будто сообщил свою известную всему миру фамилию:
— Мор го![5]
Богуш удивленно вскинул брови, но живо ответил:
— Мор го!
Тогда и Петраш шагнул к ним:
— Товарищ! Товарищ… — Он зашатался и, если б человек не подхватил его, упал бы навзничь.
Петраш потерял сознание.
— Как тебя звать? — спросил человек Богуша, бережно опуская раненого на траву.
Тот назвал свое имя, держась в кармане за пистолет.
— А я Климент Ржезак, кочегар, на паровозе работаю. Вот вода, дай ему напиться, а я… — не договорив, Ржезак пошарил глазами по лесу и двумя взмахами топора срубил тонкую сосенку, потом вторую. Приволок их и начал обтесывать.
— Сделаем носилки из этого вот одеяла и понесем, — говорил он, работая с быстротою умелого плотника. — Сейчас догонит меня еще один товарищ.
Богуш тревожно посмотрел в глаза кочегара и снова сунул руку в карман. Ржезак заметил это.
— Ты не бойся. Мы простые рабочие. Гардистов ненавидим так же, как и вы. Ночью узнали, что эти черномундирники охотились за мотоциклистом. Вот и пошли почти все разыскивать вас.
— Зачем? — тихо спросил Петраш, открывший глубоко запавшие глаза, обрамленные кругами.
