— Лежи, лежи, товарищ, — попросил Ржезак нежно, по-отцовски. — Зачем мы пошли? Для того, чтоб помочь вам.
— Спасибо! А что у вас на станции делается?
— Да что ж! Наехали солдаты с немецкими офицерами. Эсэсовцы. — Кочегар прикрепил край одеяла к палке. — Шепчутся, что их полк движется прямо на Прашиву, против партизанов.
Петраш приподнялся на локте:
— На чем они туда отправятся?
— Кто это может знать? Наверное, на авто.
— Неужели ваши товарищи не догадаются сообщить партизанам?
— Думаю, что коммунисты это сделают.
— Товарищ! — Петраш, превозмогая бессилие, встал, сурово сдвинул брови. — Товарищ, если ты настоящий рабочий человек, если ненавидишь фашизм, ты сделаешь то, о чем я попрошу. Оставь нас. Мы дойдем сами. По крайней мере, Богуш дойдет. А ты… Немедленно отправляйся на берег Грона, в сторону Банска-Бистрицы. Там люди укажут дорогу к партизанам. Сообщи о том, что замышляют гардисты и эсэсовцы.
Ржезак бросил свою работу.
— Но ведь вам надо помочь! — умоляющим голосом сказал он Петрашу.
— Я — это только один человек. А там тысячи. Там судьба всей Родины. — Он помолчал. — Чтобы помочь мне, нужны бинты… И надо нам забраться на этот перевал…
— Как раз по пути! — обрадовался кочегар, снова ухватившись за носилки.
Тут прибежал второй рабочий, такой же засаленный, видимо, не успевший еще умыться. Он с радостью сообщил Ржезаку, что достал все необходимое для перевязки. И, даже не здороваясь, раскрыл перед Петрашем маленький чемоданчик с медикаментами.
— Мы так и думали, что вас ранили в этой перестрелке. Пуля у вас осталась внутри?
— Да, — ответил Богуш за друга.
— Пусть ложится на носилки, унесем подальше от железной дороги, а там сделаем перевязку.
Вскоре на пути им попался еще один железнодорожник, совсем молодой парень, которому Ржезак передал то, о чем просил Петраш. Парень сразу же взялся за носилки. А сам Ржезак, простившись с Петрашем и Богушем, быстро направился в село, где надеялся найти какой-то способ связаться с партизанами.
До августа 1944 года правители Словакии собственными силами расправлялись с теми, кто не покорялся новому режиму. Карательные отряды составлялись обычно из жандармов или гардистов, и лишь изредка из солдат регулярной армии, руководимых словацкими офицерами.
Но на этот раз в карательной экспедиции, остановившейся на маленькой железнодорожной станции, только солдаты были словаки, а все офицеры, начиная от взводного командира и до полкового, — немцы, эсэсовцы. Сами немцы едва ли понимали настроение солдат чуждого им народа. Зато сразу же прекрасно поняли его рабочие. Воинская часть не успела еще расквартироваться, а железнодорожники уже знали, куда и зачем она идет.
