В другой раз Савелий Кузьмич принес газету. Расстелил ее на столе, поманил к себе Дениса и, уперев короткий палец в статью, спросил:
— Че-чрез-вы-чайное… Это какое же будет?
— Важное, тять. Особое.
— Так, так… А ну-ка, читай, об чем председатель Совета наш, товарищ Антонов, на энтом заседании баял. Вот отсель.
— «Сейчас германские империалисты ведут наступление по двум направлениям: на Кубань, где впереди идет генерал Краснов…» — читал Денис.
— Краснов… Краснов… Чегой-то не слыхал ране. На Кубань, значит. Ишо куда?
— «…Второй путь, по которому идут германские полчища, — это наш район, это уже так близко, это уже у нас…»
— Это как же, на Саратов, а? Ахти, беда какая! Только слободной жизнью зажили, а тут — нате!
— «…В Самаре — союзные войска и чехословацкий корпус. Красноармейцы не смогли оказать сопротивления одиннадцати или двенадцати тысячам белочехов. Часть их была загнана в реку Самару, которая наполнилась трупами убитых, часть их была расстреляна, а часть отступила…»
— Вот штука! Слыхала, мать, на какую подлость гидра могет иттить! Ишо что?
— «Временное сибирское правительство в Омске предложило Совнаркому компромисс…»
— Это чего?
— Не знаю. Может, дальше понятно будет.
— И то верно. Читай.
— «…компромисс: сибирский хлеб взамен обязательства: не трогать временное сибирское правительство…»
— Во как! Значит, их не трожь, а они промеж тем войну супротив нас готовить? Ах, шельмецы, ах, супостаты! Чего удумали: их не трожь, а они нашим хлебом нас кормить допущают! И когда только всю эту подлость изведут люди!
2
Думы о Верочке, беспокойство за ее новое житье у таинственной «генеральши» все больше захватывали Дениса. Почему она не сказала ему свой новый адрес, даже не разрешила искать ее? Не попала ли она в какую беду? Ведь рассказывают же всякие страшные истории с выкупом и убийством детей…
И Денис решил навестить тетку Марфу. Может, она что-нибудь расскажет ему о Верочке. А может быть, пока не поздно, уговорить Верочку вернуться к Марфе? Чем-то пугает Дениса эта добрая «генеральша»: все живут голодно, а она вон как ест сладко, еще и подарки дорогие делает. Уж не знается ли она с разбойниками, что ловят в Саратове детей, а потом требуют за них выкуп?..
Калитка на этот раз была на запоре. Денис постучал. На стук не ответили. Постучал еще, громче.
— Кого надо? — раздался во дворе сиплый мужской голос.
— Откройте, пожалуйста! Это я, Денис, к тете Марфе я.
Прошла еще минута, когда наконец защелкали запорами калитки и в щель высунулась нечесаная голова хозяина дома.
