Высматривал, находил удобный момент и, робко войдя к есаулу, заискивающе говорил:
— Не прогневайтесь, ваше благородие, чем богаты, тем и рады. Оно б желательно, но хозяйство…
— Ну, ступай, ступай, — отмахивался есаул.
— Спаси вас бог, — уходил и, сторожко оглядываясь, ругался: — Чтоб тебе подавиться, дьявол тебя навязал, сами в праздник престольный того не едим.
На столе перед есаулом лежала стопка бумаги с заголовком «Опросный лист», после которого следовали анкетные вопросы. Казаки усердно доставляли мужиков, которые по своей забывчивости или по привычке называли казаков «товарищ». Приводили и тех, в ком было замечено недоброжелательство при реквизиции хлеба, мяса или чей сын, брат служили в Красной Армии. Недостатка в людях, которых надо допросить, Бахчин не ощущал.
Первым привели красноармейца, приехавшего в село в отпуск. Он скрывался на окраине села у дяди. На чердаке у его родителей, по доносу, казаки нашли обмундирование, оружие и предупредили, что, если сын не явится с повинной, сожгут хату и расстреляют всех. Узнав об этом, красноармеец явился. Это был еще совсем молодой мальчуган, крепыш с ясными серыми глазами, с загорелым обветренным лицом. Он не думал о смерти и старался ободрить стариков. «Вы обо мне не горюйте, — говорил он, — вот поглядите, вернусь. Ну, побьют, пущай».
Но когда его ввели к есаулу, он вдруг почувствовал, что старики его остались где-то недостижимо далеко, и понял, что наступил конец. Он не робел и не сожалел о своем приходе, держался прямо, но тоска царапала сердце.
— Как звать?
— Василий Чеботарев.
— Зачем пожаловали? — Бахчин облокотился на стол, пыхнул папиросой.
— Привели… — ответил недоуменно красноармеец.
— Так что коммунист, господин есаул, — пояснили казаки.
— А-а!.. Ну что же стоишь, голубчик? Садись. Куришь? — Бахчин предложил папиросы.
Красноармеец поблагодарил и вынул голубой узорчатый кисет. Бахчин стал спрашивать красноармейца таким тоном, словно перед ним был не пленный, а старый знакомый, сослуживец.
— Рассказывай, где служил, сколько, у кого?
— В первом Воронежском кавалерийском полку, — ответил Чеботарев.
— Много казаков убил? — вкрадчиво спросил Бахчин.
— Не знаю. В атаке не был, рубать не приходилось, а пуля что ж, она… она не видна.
— А рубить умеешь?
— Умею.
— Та-ак. Коммунист?
— Нет.
— Врешь!
Бахчин побагровел, вскочил со стула и ударил Чеботарева по лицу. Тот упал. Подоспевшие казаки поставили его на ноги и посоветовали:
— Ты не падай, когда с тобой говорят всурьез.
