— Приеду в Воронеж — попу молебен прикажу служить.
— А ты был в Воронеже? — спросил молодой казак.
— Бы-ывал. Еще в германскую. Монастырь там. Митрофания мощи. Богатый город. Магазинов разных и за день не обойдешь.
— Ну-у!.. Не брешешь?
— Брешет кобель. Я, слава те богу, в энту войну все города наскрозь прошел. И вот где эта святость самая — мощи, там монастыри и церква. Звону за один огляд полон карман нахватаешь. Вези ребятишкам, вроде как гостинцы. Вот ежели башка на плечах останется, сам увидишь.
— Большевики да коммунисты, поди, раньше твоего обдумали насчет добра.
— Это ты правильно, Башкатов. Только большевики да коммунисты — это что в лоб, что по лбу. Вера у них одна. А вот что с добром они распорядились, это ты верно понял. Смышленый ты, дьявол. Но ты не сумлевайся, звону и тебе перепадет. — И он беззвучно засмеялся, закрыв глаза и сотрясая свои могучие плечи.
— Вот чертяка, — смеялись казаки.
Смеялся и Башкатов, отгоняя от себя фуражкой дым и посматривая в сторону от костра.
— А что это нам за сотника дали? — вдруг спросил он, меняя тему разговора.
— Это у которого морда набок хилится и платком подвязана?
— Во-во! Энтот самый, — торопливым и приглушенным говорком ответил Башкатов.
— Тот, что на одну ногу припадает? — продолжал здоровый казак с гайтаном.
— Ну, да тот же.
— Тот, что…
— Да ну тя к хрену, — отодвинулся Башкатов от костра, помахивая перед собой рукой, словно отгоняя дым.
— Ну, а тебе не все одно, Башкатов, что конь, что кобыла, — засмеялся все тот же казачина.
— Ежели б все одно, люди ходили бы через окно, а то двери ищут, — заметил кто-то.
— Это те, какие благородные, — не унимался казак с гайтаном. — А в нашем деле двери не надобны. Мы зараз больше в окно. Так оно ловчей и ближе. Да-а, так вот, служивые, — подбирая под себя ноги и глядя на костер, продолжал он. — Сотник энтот, что с кривой скулой, видать злой, глазами всех стрижет, а слова говорит — ровно угольки из костра таскает…
— Э-э, станишник, угомонись! — предостерегающе оборвал кто-то из казаков.
Все они вздрогнули и обернулись. Около костра стоял Назаров и пальцами перебирал конец пояска. Башкатова словно водой смыло. Казак с гайтаном злобно глянул исподлобья туда, где секунду назад сидел Башкатов, и злобно подумал: «Вот, стерва, прямо под монастырь подвел». Он быстро застегнул гимнастерку и сделал энергичное движение, чтобы встать.
— Сиди! — махнул рукой Назаров.
Все застыли, не нарушая неловкого молчания.
