Она — на краю крыши. Над ней склоняются ветви яблони. Хоть бы одно яблоко… Это придаст ей силы. Но яблоки далеко, их даже не видно. Надя рвет листья, сует их в рот и… содрогается. Пуля прошла через щеку и выбила зубы.
На ощупь, она находит лестницу в сад и сползает вниз.
…Где, когда она видела такое дивное вечернее небо с бледным серпом луны!.. Оно торжественно, величаво и спокойно.
Надя ползет к воротам. Они закрыты, но под ними брешь. Надя устремляется туда, застревает. С улицы могут увидеть. Вдруг раздаются шаги. С лихорадочной торопливостью Надя делает попытку пролезть дальше, и наконец цель достигнута. Она по ту сторону ворот. Платье изорвано и еще один ушиб, но спасение близко. Она добирается до канавы, разделяющей мостовую и тротуар, и со стоном скатывается вниз.
Но что же дальше?.. Где же спасение?.. Надя закрывает глаза. Слезы обиды и беспомощности заливают лицо. И она продолжает путь по дну глубокой канавы. На груди сорочка намокла и кровь каплет на землю. Одеревенела нога, и Надя тащит ее, как привязанное полено. Канава прерывается деревянным мостком, под который проползти нельзя. Последние силы покидают девушку, она готова уснуть здесь, но при мысли, что завтра ее пристрелят, Надя напрягает остатки сил, переползает к первому попавшемуся домику, забирается в коридор.
В доме нудно бренчит гитара.
Надю охватывает жар, болит голова, спеклись губы. Она сейчас постучится в квартиру и попросит пить. Могут выдать! Пусть выдают, только не отказали бы в воде. Но нет больше сил. Она отдохнет немного и пойдет… обязательно пойдет… пойдет… во-он к тому озеру, что широко раскинулось перед ней. Оно, как огромное блюдо, до краев наполнено сверкающей влагой… И дивно!.. Это на самом деле блюдо. Надя подносит его к губам, пьет, пьет и не напьется. А вдали опять озеро. Надя почерпнет еще и еще, и будет пить, пить… Но за озером пламенеет закат. Озеро краснеет и вспыхивает. Пылающие волны гремят и бушуют… «Жарко», — стонет Надя, теряя сознание.
Озеро остывает, меркнет и становится синим, как сталь, студеным, как лед, и звенит, звенит…
Надя приходит в себя и слышит: звень-звень.
«Шпоры», — вздрагивает она.
Позвякивающий шпорами приближается к дому, уверенным шагом всходит на крыльцо. Бесчувственная нога Нади мешает открыть дверь.
— Кто здесь?.. — спрашивает человек, медленно преодолевая сопротивление. — Кто здесь?.. — повторяет он и, наклонившись, зажигает спичку. Кажется, что вслед за этим должен последовать выстрел. Перед нею офицер. Она увидела его и, вздрогнув, сказала с потрясающим спокойствием:
