– Мне не нужны детали, – оборвал его собеседник, не отрывая глаз от карты, – только результат. Завтра?
– Да, господин, завтра.
Керсу редко снились сны. Обычно он, закрыв глаза, просто падал в черноту. Но в эту ночь, впервые за пятнадцать лет, ему приснилась старшая сестра – такой, какой он ее видел последний раз, за месяц до начала эпидемии. Сестра сидела на земле и пересыпала из ладони в ладонь горсть пепла. Потом остановилась и поманила его запачканным пальцем.
Керс подошел ближе и неловко опустился на землю рядом с сестрой.
«Ты еще можешь остановиться», – сказала она грустно.
«Я уже выбрал. Я не могу».
«Можешь. Ты знаешь, что можешь».
«Но тогда меня убьют».
«Разве смерть – это самое страшное?»
Сестра подбросила в воздух пепел, который держала в руке. Резкий порыв ветра поймал этот пепел, закружил в воздухе, а потом кинул назад, в лицо сестре. И везде, где пепел касался кожи, плоть таяла, обнажая кость. Несколько мгновений – и рядом с Керсом сидел скелет, наряженный в женскую одежду. Еще несколько мгновений – и кости скелета осыпались трухой, а одежда расползлась, теряя цвет, теряя форму. А потом там, где сидела сестра, начал пробиваться зеленый росток. Все выше и выше, раскидывая тонкие ветки в стороны и вверх. И вот росток стал взрослым, мощным деревом.
«Остановись, – сказал из ниоткуда голос сестры. – Пожалуйста, брат, остановись. У тебя еще есть время…»
Новая попытка вырваться из невидимой клетки тоже окончилась ничем. И Существо, тяжело дыша после бега в никуда, остановилось, продолжая смотреть в сторону дворца. Где-то там – подсказывали Его чешуйки – где-то там находилась Нисса.
«Жива», – говорили чешуйки.
«Здорова», – говорили чешуйки.
Только это и было хорошо. Все остальное…
Если бы только Существо умело плакать! Нисса говорила, что после слез становится легче. Но Оно не умело. Оно могло только расстраиваться, и сердиться, и гадать, отчего так получилось.
Существо моргнуло. Потом еще раз. Перед Его мордой качалась гусеница. Туда-сюда. Длинная, лохматая, желто-зеленая, висящая на тонкой, почти невидимой нитке.
Яростно подтягиваясь, гусеница начала подниматься. Срывалась, падала, опять качалась на нитке и опять поднималась. Это была сильная гусеница. Целеустремленная. Как маленькое-маленькое Существо.
И, продолжая думать Свои тяжелые, сложные мысли, Существо не сводило с гусеницы глаз. Смотрело, как она все же добралась до ветки. Как прицепилась к нижней стороне листа и начала строить кокон из нитей, созданных ее собственным телом, пока этот кокон не скрыл ее полностью. И там, внутри этого кокона, тоже что-то происходило. Что-то важное. Нужное.
