Следователь в первую очередь заподозрил в убийстве Киры Лиманчикова и Бутакова.
— Я же не мог утиной дробью убить человека! Да и зачем?
Действительно, зачем молодому парню, комсоргу Бодайбинского техникума убивать свою учительницу?
— Но третий патрон!..
— Ты мог выстрелить в упор, например в затылок или лицо, а тело зарыть в мох. Можешь показать, где стрелял?
И Лиманчиков вел нас всех по своему маршруту, показывал подбитые дробью листья и ветки ольхи, впившиеся в стволы лиственниц дробинки. Два места он нашел и показал, а третьего найти не мог.
После неудачных поисков следов Киры Лиманчикова и Бутакова арестовали. Бутакова освободили довольно быстро. Большое число свидетелей на прииске Светлом и расчет времени доказывали, что без машин, которых тут не было, человеку невозможно преодолеть за полдня шестьдесят километров даже на лошади по таежной тропе.
За недостатком улик после месячного следствия освободили и Лиманчикова. У всех наших рабочих имелось алиби: все они выполнили дневную норму проходки шурфов минимум в восемнадцати километрах от Семикачи, и к тому же никто не знал ни времени, ни места маршрута. Ведь он был случаен, не планировался заранее, о нем не знал даже рабочий, уехавший на Кропоткинский.
Следователь не очень тщательно допрашивал косарей и Колобаева. Он говорил:
— Никогда якутские колхозники не станут нападать ни на кого из русских. К тому же всех мы их знаем с лучшей стороны. А Колобаев, по данным зимовщика, целый день был в зимовье.
То же утверждал и Колобаев: зимовщик с поляны не уходил.
Следствие решили прекратить. Однако родственники Киры в Москве не удовлетворились таким оборотом дела и обратились в Прокуратуру СССР с просьбой тщательного расследования и наказания виновных. Москва потребовала найти во что бы то ни стало! Дело передали другому следователю.
Уже зимой, в конце января опять были арестованы Лиманчиков, Бутаков и на этот раз семикачинский зимовщик и все косари. Это сделали, по-видимому, для оправдания бодайбинских следственных органов перед Прокуратурой СССР, так как все следы давно скрыл снег и ничего нового нельзя было выяснить. Когда следователь тоже убедился в этом и освободил всех взятых под стражу, он решил обвинение предъявить мне.
— Зачем отпускал по одному в тайгу?
— Орлова была начальником подотряда и принимала решение сама. Кроме того, даже официально разрешается удаляться от лагеря на два километра, тем более в таком месте, где имеются дороги и население, да еще при такой идеальной слышимости, как на семикачинской поляне.
