Если обвиняемый был всадником, квиритом или патрицием, обвинение ставило весь Рим с ног на голову; оно становилось новостью дня.
Сенат принимал сторону за или против обвинения; в ожидании великого дня друзья обвинителя или обвиняемого поднимались на трибуну и распаляли народ, настраивая его за или против; каждый искал доказательства, подкупал свидетелей, обшаривал все вокруг в поисках правды, а за неимением правды — лжи.
На все это давалось тридцать дней.
— Богатый человек не может быть приговорен! — во весь голос кричал Цицерон.
А Лентул, оправданный большинством в два голоса, восклицал:
— Я выбросил на ветер пятьдесят тысяч сестерциев!
То была цена, которую он заплатил за один из двух этих голосов, оказавшийся излишним, ибо для оправдательного приговора достало бы и одного.
Правда, иметь большинство всего лишь в один голос было бы опасно.
В ожидании дня суда обвиняемый носился по улицам Рима, облаченный в лохмотья; он бросался от двери к двери, взывая к справедливости и даже к милосердию своих сограждан, становясь на колени перед судьями, прося, умоляя и плача.
Но эти судьи, кто они были?
То одни, то другие.
Их меняли, надеясь, что новые не будут продажны, как прежние, однако новые продавались еще дороже.
Гракхи посредством закона Семпрония отобрали в 630 году от основания Рима эту привилегию у сенаторов и отдали ее всадникам.
Сулла посредством закона Корнелия разделил в 671 году от основания Рима эту власть между трибунами, всадниками и представителями казначейства.
Цезарь, во времена действия закона Корнелия, вел одну тяжбу в сенате.
Прения продолжались день, два, а порой и три.
Под раскаленным небом Италии, на Форуме, где противоборствующие партии сталкивались, словно волны в бушующем море, ревела буря страстей и над головами слушателей проносились, словно языки пламени, вспышки ненависти.
Затем судьи, даже не пытаясь согнать со своего лица выражение сочувствия или неприязни, проходили перед урной для голосования.
Иногда их было восемьдесят, иногда сто и даже больше, и каждый из них отдавал свой голос, оправдывая виновного или позволяя ему отправиться в изгнание.
Именно таким образом в 72 году до Рождества Христова изгнание было разрешено Берресу, обвинение которому предъявил Цицерон.
Буква А, означавшая absolvo,[5] оказалась в большинстве в суде над Долабеллой, и Долабелла был оправдан.
Как мы уже сказали, Цезарь после этого покинул Рим; читай: был вынужден бежать из Рима на Родос.
