Он рассчитывал застать на Родосе известного ритора по имени Молон.
Но в свой расчет Цезарь не принял пиратов.
Цезарь еще не носил с собой свою удачу.
Он попал в руки пиратов, которыми кишело в те времена Средиземное море.
Скажем пару слов об этих пиратах, которые в 80-х годах до Рождества Христова играли в морях Сицилии и Греции примерно такую же роль, какую в XVI веке играли корсары Алжира, Триполи и Туниса.
Некогда эти пираты были, как правило, пособниками Митридата, но, поскольку Сулла в 94 году до Рождества Христова разбил его, отняв у него Ионию, Лидию и Мизию, истребив двести тысяч его солдат, уничтожив его флот и сведя его государство к тем пределам, какие оно имело при его отце, моряки понтийского царя оказались выброшенными на улицу и, не имея более возможности воевать во имя интересов отца Фарнака, решили воевать во имя собственных интересов.
К ним присоединились все те, кого вывели из себя грабежи римских проконсулов, посланных на Восток.
Это были киликийцы, сирийцы, киприоты, памфилийцы.
Рим, занятый войнами между Марием и Суллой, оставил море без охраны, и пираты завладели им.
Однако они не ограничивались нападениями на лодки, галеры и даже крупные суда; «они опустошали, — говорит Плутарх, — целые острова и прибрежные города».[6]
Вскоре к этой шайке авантюристов и людей без имени присоединились те, кто подвергся проскрипциям Суллы, аристократы и всадники.
Подобно тому как слово «бандит» пришло к нам от итальянского «bandito», пиратство в конечном счете сделалось ответным действием Востока против Запада, своего рода промыслом, если и не почетным, то, по крайне мере, красочным и поэтичным, способным снабдить Байронов и Шарлей Нодье того времени типажами вроде Конрада и Жана Сбогара.
У пиратов были арсеналы, якорные стоянки, дозорные башни, великолепно укрепленные крепости; они обменивались с земли на море и с моря на землю понятными только им условными сигналами, передавая их на значительные расстояния.
Их флот изобиловал прекрасными гребцами, превосходными кормчими, опытными матросами; их суда были построены под их надзором лучшими кораблестроителями Греции и Сицилии.
Некоторые из их судов ошеломляли своим великолепием: у кораблей, на которых находились их главари, корма была вызолочена, а внутренние помещения блистали пурпурными коврами; они пенили море веслами, оправленными в серебро; короче, они кичились своим разбоем.
По вечерам до прибрежных городов доносилась музыка, соперничавшая с песней и мелодией сирен, и люди видели, как вдали движется плавучий дворец, иллюминированный, словно город в праздничный день.
