Затем, подобно тому как дни сменяют дни, а одно светило заставляет забыть о другом, грядущее событие отвлекло внимание от события прошедшего. Говорили как о чем-то невероятном, неслыханном, о том, чему, кстати, до получения более подробных сведений не следует верить, — о самонадеянности одного французского музыканта, который, устав от трудностей, с какими сталкивались молодые парижские композиторы, чтобы пробиться в Комическую оперу или Гранд-Опера, купил драму у одного из бесчисленных либреттистов, подражавших Рома-ни, и решил сразу выбрать для дебюта самую знающую публику в Европе и самый опасный в мире театр. Опираясь на это мнение о себе самих и театре Сан Карло, неаполитанские меломаны с блаженным самодовольством напоминали, что они ошикали Россини и освистали Мали-бран, и совершенно не понимали, когда с французской учтивостью им отвечали, улыбаясь: "Что это доказывает?" Еще одно обстоятельство крайне вредило моему несчастному соотечественнику (мне бы следовало сказать "два обстоятельства"). Он имел несчастье быть богатым и был повинен в знатном происхождении — двойная неосмотрительность, да еще из самых тяжких, со стороны композитора в Неаполе, где еще не понимают, что талант может разъезжать в коляске, а знаменитость может быть увенчана короной виконта.
Наконец, самой мрачной точкой на этом мрачном горизонте оказалось то, что возникла клика (явление, надо признаться, столь редкое в Неаполе, что о нем почти не знают), которая грозила нарушить существующие правила и сыграть на руку иностранному композитору. Вот как она образовалась (я рассказываю о ней не столько из-за ее важности, сколько потому, что естественным образом она подводит меня к разговору об артистах).
Дирекция Сан Карло, доверившись былому успеху Рон-ци, ангажировала ее на шестьдесят представлений, по тысяче франков за каждое. Поэтому в интересах дирекции было выставить в выгодном свете артистку, стоившую ей за вечер целой выручки театра во Франции. В соответствии с этим она потребовала, чтобы роль примадонны была написана для Ронци. Но вследствие рокового стечения обстоятельств, позволяющего меломанам Сан Карло так гордиться своим превосходством в данной области, увенчанная успехом новая примадонна, которую обожали и носили на руках полгода назад, провалилась, и, если использовать термин, принятый за кулисами, можно сказать, что в Неаполе она потерпела полное фиаско. По общему мнению, театру нелепо было платить по тысяче франков в вечер за остатки таланта и голоса, тогда как, добавив еще тысячу, можно было бы заполучить Малибран, являвшую собой начало того, концом чего была другая. В результате подобных рассуждений сколотилась настоящая шайка, которая набросилась на поверженную Ронци и добивала ее, освистывая бедняжку каждый вечер.
