Тогда администрация сделала два вывода. Первый: следовало добиться от новой певицы, чтобы она сократила вполовину число своих спектаклей. Горечь, которую та испытывала — каждый вечер, облегчала переговоры. Второй: расчет, основанный на поддержке таланта, который не был и не мог быть принят оперным театром, оказался дурным. Вследствие этого роль примадонны от Ронци перешла к Персиани, на которую, кстати, она не была рассчитана, ибо эта певица обладала сопрано огромного диапазона. Этим и объясняется разыгравшаяся буря, о которой мы упоминали.
В остальном же труппа Сан Карло всегда была лучшей и самой полной в Италии: она состояла из трех музыкальных элементов, необходимых для создания единого целого: полухарактерного тенора, баса и сопрано. К счастью, все три голоса были настолько совершенны, насколько можно было мечтать, а обладателей их звали Дюпре, Рон-кони, Таккинарди.
В ту пору во Франции Дюпре знали плохо, хотя уже говорили о великом артисте, об изумительном певце, колесившем по Италии и начавшем ставить свои условия импресарио Неаполя, Милана и Венеции. Но о качестве его голоса знали только то, что писали в газетах или рассказывали путешественники. Лишь некоторые любители вспоминали, что слышали в Одеоне молодого ученика Шорона, со свежим, звучным голосом широкого диапазона, но личность великого певца была столь загадочна, что приходилось сомневаться, того ли освистывали студенты и тому ли ныне рукоплескали итальянские меломаны. Два года спустя Дюпре приехал в Париж и дебютировал в "Вильгельме Телле". Нам больше нечего сказать об этом короле пения.
В тот же период Ронкони был молод (ему было двадцать три-двадцать четыре года) и во Франции, я думаю, о нем не знали. Он обладал великолепным баритоном, которым его наградило Небо, и при этом не давал себе труда исправить недостатки или развить достоинства своего голоса. Ангажированный антрепренером, который продавал певца за тридцать тысяч франков, а ему давал шесть, Ронкони находил в своем скромном заработке превосходное оправдание для того, чтобы не заниматься, ибо, по его словам, когда он занимался, его было слышно, а когда его было слышно, он не мог сказать, что его нет дома. С тех пор Ронкони, которому стали платить по заслугам, вырос, как и следовало, и теперь он первый баритон Италии.
Ну а Таккинарди была словно соловей, для которого петь столь же естественно, как для другого говорить; по манере петь это была г-жа Даморо, но с голосом более свежим и большего диапазона. Ничто не шло в сравнение с его нежностью, молодостью и чистотой, но он редко звучал драматично. Впрочем, это был талант в высшей степени рассудочный, никогда не становившийся ни меланхоличным, ни страстным. Таккинарди была холодна и хороша собой: это была брюнетка, певшая как блондинка. Выйдя замуж за автора "Инес де Кастро", она стала Пер-сиани.
