Замку Фонтенбло суждено было стать свидетелем не только одной этой расправы. В 1661 году Людовик XIV подписал здесь приказ об аресте Фуке, а 22 октября 1685 года здесь же отменил Нантский эдикт. Это событие заставило Кристину, сохранившую за собой, как это видно по приведенному выше письму, одну из королевских прерогатив — умение писать хорошим слогом, — так вот, повторяю, это заставило ее написать следующие строки:
«Я смотрю сегодня на Францию как на больного, которому отрезали руку и ногу, чтобы излечить его от болезни, а между тем его можно было полностью избавить от нее>у проявив чуточку терпения и доброты; однако теперь я весьма опасаюсь, как бы болезнь не усугубилась и не сделалась в конце концов неизлечимой».
Кристина ошиблась, однако отмена Нантского эдикта стоила Франции двадцати или двадцати пяти лет гражданской войны.
В последние годы жизни Людовика XIV Фонтенбло было заброшено ради Марли. 26 октября 1728 года Людовик XV, находясь в Фонтенбло, заболел оспой, и из-за этого доверие короля к любимому замку начало ослабевать. На протяжении всего царствования Людовика XV, в пору осенних прогулок, замок еще становился свидетелем той или иной пошлой интрижки, какими было отмечено господство г-жи де Помпадур и г-жи Дюбарри, однако уже при Людовике XVI он был совершенно заброшен; в промежутке времени между старостью Людовика XIV и молодыми годами Наполеона в нем не происходило ничего примечательного.
Новоявленный император, не имевший возможности сравняться со старыми династиями в происхождении, пожелал уподобиться им хотя бы в привычках и как-то раз в 1804 году совершил поездку в Фонтенбло; увидев, в какой упадок пришла древняя королевская резиденция, он отдал приказ о полном ее восстановлении. И тотчас же работы во дворце пошли с невиданной быстротой: дело в том, что вскоре там должна была состояться встреча Наполеона и папы Пия VII, выехавшего из Рима для того, чтобы короновать нового императора.
Однако Наполеон был из числа тех нетерпеливых гениев, которые совершенно не умеют ждать. Вот почему в 1804 году, перед встречей с Пием VII, он поступил так же, как это было в 1810 году с Марией Луизой: вместо того чтобы оставаться в Фонтенбло в ожидании приезда туда папы, он сел в карету и поехал навстречу ему; их свидание состоялось у креста Сент-Эрема. Двенадцать лет спустя Людовик XVIII, такой же нетерпеливый, как Наполеон, явился на то же место встречать Каролину Неаполитанскую, невесту своего племянника герцога Беррийского.
