«Монсеньер Мазарини!
Те у кто сообщил Вам об обстоятельствах смерти Мон-алъдесШу моего конюшего, были чрезвычайно плохо осведомлены. Я нахожу весьма странным, что для выяснения правды о случившемся Вы привлекаете так много людей. Тем не менее Ваш образ действия, при всей его нелепости, не должен был бы меня удивлять; однако я никогда не могла бы вообразить, что Вы или Ваш юный надменный повелитель осмелитесь выказывать мне хотя бы малейшую враждебность. Поймите же все, слуги и хозяева, малые и великие, что мне было угодно действовать таким образом и что я не должна и не желаю давать отчета в своих поступках никому, а тем более такому бахвалуу как Вы! Для человека Вашего ранга Вы играете странную роль; однако, какие бы причины ни заставляли Вас мне писать, я придаю этому слишком малое значение, чтобы Ваше письмо заинтересовало меня хоть на минуту. Хочуу чтобы Вы знали и сказали любому, кто хочет это услышать, что Кристину весьма мало заботит ваш двору а еще меньше заботите Вы сами; чтобы отомстить за себяу мне не нужно прибегать к Вашему огромному могуществу. Храня свою честь, я пожелала так поступить; моя воля — это закон, который Вы обязаны уважать! Ваш долг — молчать! И другим, тем, кого я уважаю не больше, чем Вас, следует знать, как они должны поступать с равными себе, прежде чем поднимать не приличествующий им шум.
Запомните же, монсеньер кардинал, что Кристина — королева, где бы она ни находилась, и что в том месте, где ей угодно жить, ее люди, какими бы мошенниками они ни были, стоят больше, чем Вы и Ваши соглядатаи!
Как прав был принц Конде, когда, оказавшись в Венсе-не, куда Вы бесчеловечно его заточили, воскликнул: “Эта старая лиса никогда не перестанет оскорблять верных слуг государства — по крайней мере до тех пор, пока Парламент не спровадит или не покарает суровым образом этого светлейшего негодяя из Пешины… ”
Поверьте мне, Жюль, Вам следует вести себя так, чтобы завоевать мое расположение, к чему Вы до сих пор не очень стремились. Не дай Вам Бог проявить по отношению ко мне малейшую бестактность; даже находясь на краю света, я буду осведомлена о Ваших происках: в моем распоряжении всегда есть друзья и придворные, столь же ловкие и бдительные, как Ваши, но куда менее продажные».
Две недели спустя после получения этого письма король Франции в сопровождении кардинала Мазарини и всего своего двора нанес торжественный визит бывшей королеве Швеции.
