— Ты от моего имени… Какое ты имела право? Я что-то не понимаю… Ты ездила в Чечню как императрица Франции? И признала её суверенитет?
— А что в этом особенного? Почему бы и нет, если за исполнение этой роли платят свободно конвертируемой валютой?! — недоумённо переспросила Софья и посмотрела на меня, как на умалишённого. — Заплати мне в два раза меньше, и я признаю тебя президентом России.
— Это мошенничество!
— Я оказывала гуманитарную помощь!
— Расскажите вы ей! — глазами показал я на стену, — если она поверит, поверю и я.
— И расскажу! — запальчиво заявила Софья, и демонстративно повернувшись к стене, бурно жестикулируя, пустилась в эмоциональный безостановочный рассказ о встречах с президентом Ичкерии Джохаром Дудаевым, его семье, поездках в горные сёла, разрушенные налётами российской авиации, о десятках тысяч убитых и раненых, и о беженцах, которым она оказывала моральную поддержку. — Несчастные нуждались в ласковом слове, и я, как могла, им помогала, — приторно звучал голос Софьи. — Им приятно было осознавать, что о них заботится жена наследника императорской короны. Если это им помогало, пусть так и будет. Кто-то из присутствующих в этой комнате, не будем указывать на него пальцем, — ехидничала она, — говаривал, что с четырьмя тузами на руках не пасуют. Случай тот же. Когда идёт карта, надо не пасовать, а заказывать игру…
«А что если… — пришла в голову шальная мысль пока она выдавала сольный концерт, — использовать полученную Софьей валюту для поездки в Америку? Хотя… Чёрт её знает, захочет ли она участвовать в благом деле».
Давление на уши нарастало. Софья рассказала о телеграмме, посланной на имя генерального секретаря ООН, а после слов: «Из резиденции президента я позвонила в Париж великому князю Владимиру Николаевичу…», — уши не выдержали и обвисли, а Софья, почувствовав, что полностью завладела инициативой, увлечённо рассказывала о поездке в Чечню.
«Придётся сделать её союзницей, иначе она станет помехой и наломает дров, — мыслил я, прикрыв глаза, — но согласится ли Гриша раскрыть женщине тайну Мазепы?»
— Ты можешь побыть на кухне одна? Мне нужно переговорить с Гришей, — прервал я нескончаемый монолог и уточнил. — Это мужской разговор.
— У тебя от меня появились секреты? — игриво поинтересовалась она.
— Да, — твёрдо подтвердил я, и встал со стула, жестом руки останавливая поползновение Софьи последовать за мной.
Скрип кухонной двери заставил меня обернуться. Потомок правобережного гетмана осторожно приоткрыл дверь. Вид его был растерянный.
