— Ворон ползет! — Корешок весело подмигнул Кешке.
— Достал он чего-нибудь покушать или нет? — с нетерпением спросил Лу.
Дверь «парадного хода» открылась, и снизу показалась запорошенная снегом голова Ваньки.
— Что, снег? Снег идет? — раздались голоса ребят.
Ванька задорно кивнул друзьям, сидящим вокруг свечки.
— А на санках можно хоть разок прокатиться? Маменькины сынки катаются или нет? Может, санки у них отобрать? — весело предлагал Корешок, и улыбка скользила по его грязному лицу.
Сидевшие в «Малом Ковчеге» беспризорники не видели, как в полдень в воздухе закружились редкие снежинки. Сперва они падали медленно, большими хлопьями, а во второй половине дня повалил густой снег.
Ребята обрадовались первому снегу. Им хотелось покататься на санках с горки, побегать по скользкому льду, слепить бабу, поиграть в снежки, насыпать холодного снега за ворот зазевавшемуся барчонку, друг другу или «цацам», как они называли заносчивых девочек из богатых семей.
Но вот первый проблеск радости отступил перед сознанием, что наступившая зима несет им, не имеющим ни хорошей одежды, ни обуви, ни теплого постоянного пристанища, новые лишения и беды. Они должны будут рано вставать и с нетерпением ожидать момента открытия магазинов и харчевен, чтобы там немного погреться и выпросить кусок хлеба.
— Давно идет снег? По колено уже есть? — расспрашивал Корешок.
— Снегу еще мало, но он валит вовсю, будет много.
— А чо, — Корешок прервал Ворона, — сыщик, который Дошлого хотел сцапать, не шныряет тут?
— Не видел я. Если бы он тут шлялся, я бы сюда не пришел, понял? — Ванька бросил на солому два куска рыбы. — Ходил, ходил. Хотел уже идти с пустыми руками. Потом смотрю, повар ресторана вышел на улицу. Я попросил у него чего-нибудь поесть. Вот он и дал рыбы. Хватит червячка заморить!
Ребята обрадовались еде. Кешка широко улыбнулся и принялся делить добычу. Ели молча. Корешок облизывался, вытирал рукавом губы и сопел.
Покончив с ужином, Корешок тяжело вздохнул, сожалея, что не мог наесться досыта. Свеча при этом чуть не погасла. Затем он альтом потихоньку затянул:
Мама, мама, чо мы будем делать,
Когда наступят зимни холода?
— Корешок, что ты ноешь? — недовольным тоном проговорил Лу. — Не плакать же нам, что снег пошел!
Корешок без смущения замурлыкал что-то на другой мотив.
Ночевать в «Малом Ковчеге» давно уже стало холодно. Каждую ночь беспризорники все глубже и глубже зарывались в солому, набрасывая на себя все, что имелось у них, — старые попоны, подобранные около конюшни конно-егерского полка, чей-то изодранный армяк, рогожи. Надо было искать другую, теплую ночлежку.
