«Хотя бы вышел снимок. Дай боженька! А то меня Прешиперский и Осечкин заедят», — взмолилась Савкина. Тут же она сделала умильную физиономию и слащавым голосом обратилась к беспризорнику:
— Что ты раздаешь, милый мой малютка? — контрразведчица мысленно перекрестилась: «Дай бог, чтобы этот оказался простофилей и дал партизанскую прокламацию. Ох, дай бог, чтобы хоть на этот раз повезло».
Кешка остановился и, подавая сыщице афишку, сказал:
— Афишка про американский боевик. Прочитайте.
— Спасибо, спасибо, мой милый мальчик, — благодарила Савкина, принимая из рук Кешки розовую листовку.
Когда Прешиперский решил, что людей, которым беспризорник передавал афишки, замечено уже много, он направил Савкину с донесением к начальнику контрразведки Осечкину. Под подозрение попали не только «простые смертные» — дети, женщины, рабочие, солдаты, но и видные купцы, два белогвардейских офицера из конно-егерского полка и даже казачий есаул из карательного отряда атамана Калмыкова.
Штабс-капитан Осечкин, хотя и не придавал серьезного значения этой босяцкой, как он говорил, операции, но все же, чтобы «не опростоволоситься», сообщил по начальству во Владивосток о проделываемой работе, послав шифрованную телеграмму:
«Владивосток, вагон начальника контрразведывательного управления.
1296 3084 5237 6394 2584 0328 7801 4318 9318 8141 3259 1432…»
Во Владивостоке расшифровали:
«Рапорт № 101. Срочно. Весьма доверительно. Имею честь донести вашему высокоблагородию, что сего числа напали на след распространителя партизанских прокламаций, призывающих к низвержению в городе Никольск-Уссурийске местной власти адмирала Колчака, изгнанию из города войск союзников и оказанию помощи партизанам. Предположительно следы ведут к некоторым офицерам конно-егерского полка и к нескольким влиятельным особам города. С целью уточнения данных принимаю дополнительные меры. При наличии улик допросу будут подвергнуты все, не исключая замешанных в этом деле господ офицеров. Ваше высокоблагородие, надеюсь, одобрит мой образ действий. Подлинник прокламации и подробности выслал нарочным.
Начальник никольск-уссурийской контрразведки
штабс-капитан Осечкин».
Уставший и голодный Кешка не подозревал, что партизанские прокламации уже вызвали беспокойство в колчаковской контрразведке. Дойдя до церковной калитки, он зашел в сад кафедрального собора и сел около паперти отдохнуть.
В это время Удавка прохаживался вокруг сада и незаметно заглядывал в щели забора.
