Выполнив свой долг, Корешок сделался болтливым, обращался к другу с разными вопросами, а когда тот не отвечал, не обижался. Потом он стал думать о том, как будет просить партизан взять его в отряд. Теперь они должны принять, он же распространял прокламации.
У Ваньки оставалось еще пять подпольных листовок. Он предложил Корешку вернуться обратно по другой улице.
— Чо-то есть хочется, — пожаловался Корешок. У тебя нету в заначке кусочка?
— У меня у самого в животе такой базар… Что толкучка, что живот — одинаково, — вздохнул Ванька.
— А чо, когда шамать хочется, так в брюхе бурчит? — уставился Корешок на своего спутника.
— Кишка кишку догоняет. Там война идет. Пойдем, Корешок, на Китаянку[1]. Там, может, что подстрелим. Пошли, а?
Через горбатые ворота, по которым ползли друг другу навстречу деревянные драконы, беспризорники вошли на Китайский базар, свернули в центр, где на ветру колыхались круглые вывески харчевен, фонари, готовые вспыхнуть в сумерках. Поперек улиц тянулись длинные полотнища. В китайской толпе, одетой в разнообразную синюю одежду из дабы[2], не было женщин и детей — китайцы и маньчжуры приходили на русскую территорию, оставляя в родных краях жен, детей, родственников и имущество.
Над базаром плыл запах жареного лука. Слышался скрип колес одноколок. Визжали жирные черные свиньи. На разные голоса кричали продавцы. Лотошники торговали пудрой, нитками, чулками, иголками, наперстками, рыболовными крючками, лесками и поплавками, английскими булавками. В круглых корзинах лежали свежая рыба, грибы, речные раки, морские крабы, устрицы, трепанги, вырытые из ила залива Посьета, серые осьминоги, камбала, привезенные из Владивостока, бананы — из Юньнани, кокосовые орехи из тропических стран.
Ребята стояли около ставни, подпертой узловатой бамбуковой палкой.
— Идем, Ворон, туда, где лепешки тяпают да ляпают, — соблазненный запахом поджаренного мяса с капустой предложил Корешок.
На улице, под открытым небом, на небольших дымящихся жаровнях плавали в сале румяные пышки, жарились пресные лепешки из кукурузной муки, подсушивались галеты. Рядом опаливали кур, красовались креветки с овощным гарниром и бобовым сыром, варились пельмени, обильно начиненные луком. Немного дальше можно было купить сушеную рыбу, свиные жилы, тертое мясо крабов, жареных воробьев. Тут же продавали семечки и арахисовые орехи.
То там, то здесь раздавались голоса:
— Ходи чифань[3]!
— Зачем мы сюда пошли? Все равно тут ничего не отломится, — остановился Ванька под холщовой вывеской, на которой иероглифами было написано: «Зуб дракона».
