Увидев, что его окружают, человек выпрямился и пошел размеренными шагами, не сворачивая и не обращая внимания на сыщика.
— Стой, руки вверх! — скомандовал тот, вынув пистолет.
Человек продолжал идти напрямик.
— Кому говорят — стой?! — закричал сыщик, поднимая пистолет.
— Ты брось-ка этим заниматься. Убери! — твердо проговорил человек, кивнув на оружие.
Полицейские шагнули было к нему, но парень, расставив ноги, приготовился к схватке.
Некоторое время он молча смотрел на своих преследователей, потом сердито спросил:
— Что вам от меня нужно?
— Пойдем с нами! — мотнул головой сыщик.
— Никуда я не пойду. Можете убираться ко всем чертям!
Сыщик кивнул полицейским:
— Взять живьем!
Полицейские неуверенно топтались на месте, с опаской поглядывая на плотного, крепкого парня. Видя их замешательство, сыщик рассвирепел:
— Что стоите?! Сказано — взять!
Рыжий полицейский, ближе других стоявший к парню, первым бросился на него, но парень со всего размаху ударил полицейского по глазам, тот взвизгнул и отскочил назад. Не успел молодой человек поправить сбившуюся кепку, как на него накинулись второй полицейский и сыщик. Завязалась борьба. Двое старались скрутить руки третьему, а он ожесточенно отбивался, подминая под себя то одного, то другого. Рубашка на нем была разорвана, глаза горели. Снова напал на парня и полицейский с подбитым глазом, но, получив сильный удар в живот, присел, корчась от боли. Нападающие замешкались.
— Ну, еще кто! — угрожающе проговорил парень, сжав кулаки.
Сидевший неподалеку Кешка забыл и про свой жмых, и про то, что ему самому надо бежать. Он ненавидел колчаковских полицейских, и ему хотелось чем-то помочь этому храброму парню. Кешка уже собрался было позвать на помощь Ваньку и предложить ему забросать камнями полицейских и сыщика, но вдруг ему пришла в голову другая мысль: «А как же сумочка? Раз он ее спрятал, значит, там что-то важное, ее нельзя показывать полиции. А вдруг сыщик найдет и спросит: зачем прятал? А если там бомба или пистолет? Тогда парня засадят в тюрьму!»
Кешка заерзал на земле, поглядывая то на полицейских, то на место, где была спрятана сумочка. «Кому бы сказать? Кого позвать? — с тревогой размышлял он. — Неужто полицейский видел, где спрятана сумка? Сидеть нельзя, будет поздно… Возьму сумочку и дам деру!» Он уже хотел привести в исполнение свой смелый замысел, как вдруг услышал знакомую поговорку:
— Ну, полицейские олухи, кто еще? Ни в солдаты, ни в матросы!.. — парень немного пригнулся, напружинил ноги. Из-под разорванной рубашки виднелась загорелая грудь.
