— Выпиши тормоза. Они шли немцев убивать, фашистов. Те ведь напали.
— Ещё добавь, что на нашу Родину!
— Тормози.
— Не буду тормозить «Пеца». Ты затеял этот разговор, значит, мы договорим его. Воровской Закон гласит: Никаких дел с государством! Нарушил Закон, значит ты «сука»!
— Нет такой масти.
— Будет! Пока доедем, будет. Этих вояк такими — же эшелонами нагнали туда и нам встречи с ними не избежать.
— И что мы станем делать?
— Исправлять то, что ты должен был сделать в 41-ом году.
— Что с Ванькой? — спросил Васька у вернувшегося Арсения.
— У него жар, он весь горит.
— Доедет ли? — произнёс Васька в никуда и тут-же добавил: Всё в руках Господа!
Арсений неотрывно глядел на товарища, пытаясь понять, насколько глубоко в него проникла эта дремучесть, эта вера в абстрактное пространство, в воздух, в космос.
Ему, комсомольцу так и хотелось начать с теории Дарвина, с эволюции человека от питекантропа до человека разумного. Он, Арсений, ни на секунду не сомневался в том, что развитие человека произошло именно таким образом, а не библейским: Адам и Ева, запретный плод, фиговый лист. Но вслух произнести всё это он не решился, побоялся, уж больно серьёзен был Васька и хмур.
— Наверное, о Зое думает? — догадался Арсений.
— Василий, скажи мне, пожалуйста, то, что мы едем в этом эшелоне, это кара Господняя или кара государства?
— Я не читал Библию, не доводилось, но я знаю, что Господь Бог обладает способностью видеть каждого конкретного человека, знать его поступки и даже его мысли. Бог Всевидящий и Всезнающий!
— Ну ладно, вот например я, хотя со мной понятно, я деньги украл через двойную бухгалтерию, а вот Ваньку за что? Он колхоз поднимал, пахал вместо лошади, а ему позвоночник сломали и вот он лежит при смерти, выживет — не выживет!
— Я что тебе, поп? Откуда я знаю? Но ничто на земле не происходит без воли Божьей.
— Как это, Василий?
— Не знаю.
Арсений напряг весь свой имеющийся в голове интеллект, долго что-то там раскладывал, перекладывал с места на место, но так ни к чему и не пришёл. Его бухгалтерско-комсомольский ум не мог объять мир, с его процессами, СССР — где он родился и вырос, школу, предметы которые давали ему совершенно точные знания.
Вместо всего этого Василий предлагал ему короткую и безжалостную формулировку: что ничего не происходит без воли Божьей. Как это? Нет, этого он ни понять, ни принять не может.
— Василий, ты моложе меня. А откуда в тебе это?
— Ты о чём?
— Я о религии.
