— Я тебя в пыль сотру и развею по ветру, за покушение на жизнь сотрудников.
Васька в ожидании продолжения угроз молчал и внешне спокойно, со стороны могло бы даже показаться что миролюбиво, рассматривал взбесившегося майора. Взгляд Васьки казалось — бы рассеянный, был направлен на малиновые петлицы следователя, на самом деле он быстро, как шахматист, просчитывал сложившуюся ситуацию. С поразительной скоростью он разобрал все за и против, разложив по полочкам мотивацию сокамерников, силу давления следователей, отмену смертной казни, «Хвата», которого надо было спасти, и понял, что его вариант, предложенный Ворам «Пеце» и «Шаху» единственный и безошибочно правильный.
Он, двадцатидвухлетний молодой Вор Васька Бриллиант, голубоглазый и белозубый, не придавая своему лицу никакой гримасы, не сдвинувшись ни на сантиметр назад, произнес негромко, но так, что каждое его слово было выпуклым, а главное точным, словно пуля выпущенная снайпером.
— Майор, вы забыли что «вышак», четыре года назад отменён. А теперь секи, как все получилось! Кто — то из следственных писал поздравительную открытку товарищу Сталину, а ваши недоумки хотели отнять открытку и порвать её. Подследственные не отдавали, потому что с именем товарища Сталина они ходили в атаку и оно для них свято. Когда надзиратель смял и бросил открытку на пол, инвалид «Хват» бросился поднять её. В данный момент вы, майор, совершаете попытку сокрытия тягчайшего преступления, потому что если эти бывшие воины надумают обратиться к Генеральному Прокурору гражданину Вышинскому, то в пыль превратитесь вы. Вот и думайте над решением этой задачи, а меня, пожалуйста, верните назад в камеру.
Да, всё было именно так, память, несмотря на годы, воспроизвела все в точности — наутро следующего дня он познакомился с Зоей.
Весь вечер прошедшего дня «Пеца» и «Шах» ожидали подвоха, лишь Васька был спокоен, он точно знал что «чекисты» не дёрнутся, слишком зыбкими были их позиции.
— Ты рассказывай, рассказывай Арсений… — предложил он молодому арестанту.
— В середине 1949 года, в 3 часа дня в Рожицах, в Волынской области, в совхоз — техникуме, прямо с занятий арестовали и отправили в Луцк, в тюрьму. В санкции на арест было указано хищение в 1948 году. Потом вот, после суда привезли сюда. Дали десять лет — повествовал Арсений свою Одиссею.
— Весёленькая история. А женат ты давно?
— Три года. Мы женились по любви, Алевтина как председатель комсомольской организации, поручала мне отдельные задания и мы стали с ней встречаться. Срок большой, когда же после этого жить? Мне сейчас двадцать пять лет, выйду, будет тридцать пять, все лучшие годы уйдут. Безусловно, жена может и не дождаться, но Алевтина обещает ждать.
