— Бывает — миролюбиво протянул Васька — Небось бухгалтер?
— Бухгалтер. А как вы догадались?
— По очкам. Ты че со мной на Вы? Тебе сколько лет?
— Мне? Двадцать шесть.
— А мне двадцать два — Васька многозначительно посмотрел на бухгалтера. Тот нерешительно топтался на месте.
— Садись сюда — Васька подвинулся, уступая место на «шконаре».
— Познакомься, это «Пеца», а это «Шах».
— Да ты «падай», не бойся, не съедим, это вон «Хват», тот мог сожрать.
— Как зовут тебя интелегент? — спросил, сверкая золотыми фиксами татуированный «Шах».
— Арсений.
— Будешь откликаться на Бугалтера — тут-же втолковал ему «Пеца» — сам то откуда?
— Я местный, Горьковский.
— Я тоже Горьковский. А где жил?
— По Маяковского.
— В высотке что-ли?
— Нет, рядом, в обычной двухэтажке.
— А я подумал, что ты из высотки. Там ведь одни «шишки» живут — «Пеца» был разочарован — А ты, значит, жил в доме, где дворником был татарин такой, в кожаном фартуке и военной фуражке, да?
— Да, да, я с этого дома.
— Так ты, наверное, там эту беленькую знал, ну блондинка такая, с сиськами такими.
— А как её зовут? — спросил Арсений, отчего то бледнея.
— Как зовут, говоришь? Забыл. А-а-а! Во, Аллка!
— Алевтина? Но это моя жена. А вы откуда её можете знать? — на лице Арсения проступили красные пятна.
Васька незаметно ткнул разболтавшегося «Пецу» локтем.
— Так ты, про какую Алевтину, у которой отец на трофейной «Эмке» ездит?
— Нет. У нас никакой «Эмки» нет.
— А-а-а! Значит, то другая. Моя Аллка она с высотки, ее отец большой начальник — стал врать «Пеца».
— Неси свою кружку Арсений, чай будем пить — прервал воспоминания земляков Васька.
Ещё не опомнившийся Арсений только шагнул за кружкой, как «Пеца» привалившись к Ваське, обозначил руками жест, означающий бесстыдное соитие мужчины и женщины и зашептал быстро-быстро, точно заговорщик:
— Бриллиант, я эту Аллку во все дыры, ****ь она законченная, а оказывается жена этого «фраера»…
— Никшни — прошипел «Шах».
— Ладно, замяли — Васька отодвинулся от разгорячённого «Пецы».
Однако чай попить им не довелось. Внезапно распахнулась дверь камеры. В проёме возникли два надзирателя с бумагой в руках.
— Бабушкин Владимир на выход — заорал «коридорный» набычившись, выкрикивая следующие фамилии. Ими оказались «Пеца» и «Шах». Их повели по длинному коридору и развели по кабинетам, где Воров уже ждали следователи. В кабинете с зарешетчатым окном вдоль стола нервно расхаживал майор, дымя папиросой.
Он остановился прямо напротив Васьки, и некоторое время рассматривал того, точно где-то глубоко внутри себя решал непостижимо трудную задачу, и которую, как ему почудилось, он решил. Он выпустил клубок сизого дыма в лицо Васьки и, буравя его блеклыми студенистыми зрачками произнёс:
