— Нет, мама, ты не поняла. Меня уже зачислили, как зачислили бы в армию или на флот. Я теперь служу государству. Боюсь, отказаться нельзя.
— Крайне безрассудный поступок, Эмили, весьма опрометчивый! — рявкнул мистер Брайс. — О чем ты думала? Видишь, как ты расстроила мать!
— Папа, ты должен мной гордиться. Я буду служить своей стране. Кроме того, я останусь здесь, а не уеду в Европу, как Кларисса, и все это ради вас.
Отец вскочил на ноги. Лицо его побагровело.
— Гордиться тобой?! Моя дочь станет батрачить на ферме, как крестьянка? Мне плевать, что ты там подписала! Завтра же поедешь туда и скажешь, что передумала.
— Нет, не поеду. На самом деле я очень хочу работать. Кроме того, вы не можете мне помешать. Мне уже двадцать один, и я могу решать за себя сама.
— Позволено ли мне будет напомнить, что ты зависишь от нас материально? — прошипел отец. — У тебя нет ни пенни и нет крыши над головой, если не считать этого дома.
— Я получу квартиру, стол и небольшую еженедельную оплату, — ответила Эмили, — и еще форму. — Она решила не уточнять, что в форму входят шаровары, и продолжила уже мягче: — Я не хотела делать вам больно, но вы должны позволить мне идти своим путем. Это совершенно мне не повредит. Меня будут кормить, и я буду выполнять важную для страны работу. А когда война закончится, я поищу занятие, которое вам покажется подобающим.
Мистер Брайс налил себе картофельного супа с пореем.
— Ну, юная леди, вы сделали свой выбор. Теперь отвечайте за него. И не смейте бежать к нам за помощью, если поймете, что не выдержите еще день черной работы или что продрогли до костей, но все равно вынуждены работать под дождем.
— Конечно, папа, — согласилась Эмили и приняла супницу. — Я думаю, это будет интересно.
— Куда тебя направят? Тебе сказали?
— Я буду учиться под Тавистоком, а потом меня должны послать на ферму в Южном Девоне. Недалеко от дома.
После ужина она услышала разговор родителей. Мама все еще порывалась плакать, но отец сказал:
— Могло быть и хуже, Марджори. По крайней мере, там не будет мужчин, и за ней присмотрят. Она будет в безопасности. Война скоро закончится, и девочка вернется домой.
— Надеюсь, ты прав, — дрожащим голосом ответила мать.
Эмили упаковала вещи и отбыла утром в понедельник. Отношения с родителями оставались натянутыми. Мать не говорила ей ни слова и чуть не отказалась одолжить чемодан. Отец согласился отвезти дочь на станцию. Сначала они ехали молча, а потом он сказал:
