В этих видах Меншиков настоял на том, чтобы Екатерина составила духовное завещание, по которому Пётр объявлялся наследником русского престола, причём до его совершеннолетия делами государства должен был управлять Тайный Верховный Совет; в случае смерти Петра престол должен был перейти к дочерям Петра Великого, сначала к царевне Анне, а потом Елизавете. Царевнам же и Верховному Совету в этом завещании вменялось в «обязанность» стараться о сочетании браком молодого императора с дочерью князя Меншикова.
И действительно, когда Екатерина I скончалась шестого мая 1727 года, Пётр Алексеевич был объявлен императором Всероссийским, под именем Петра II. И тут-то Меншиков дал полную волю своим честолюбивым планам.
Как председатель Верховного Совета, он настоял на следующем указе: так как Пётр II провозглашен императором, то в государстве не может быть иной воли, кроме его, императорской, а следовательно, пункт завещания, назначавший регентство (то есть управление) в лице Верховного Совета, недействителен, и император должен быть объявлен совершеннолетним; но так как всякое его приказание, по законам российской империи, делалось указом, то очевидно, тот, кто мог руководить этими приказаниями, и становился регентом государства. А чтобы получить постоянную возможность руководить этими приказаниями, Меншиков, как будущий тесть государя, взял его в свой дом, на Васильевском острове.
Таким образом, Меншиков самостоятельно сделался опекуном малолетнего государя и почти всевластным распорядителем судеб нашего Отечества. Конечно, одиннадцатилетний Пётр II не мог лично править государством, и все делалось, как то угодно было всесильному опекуну-регенту. К чести Меншикова, нужно сказать, что он, ради корыстных и властолюбивых видов, не оставил в пренебрежении дела образования молодого русского монарха. Как сам Меншиков, так равно и остальные приближенные понимали, что со времени Петра Великого для правителя великой державы необходимо серьёзное образование и всесторонние знания.
В этих-то видах к Петру II и был приближен барон Андрей Иванович Остерман, на коего и возложена обязанность руководить научными знаниями одиннадцатилетнего русского самодержца. И должно отдать справедливость, что для такого трудного и ответственного дела никто другой, лучший, не мог быть найден. Остерман был воистину просвещённый для своего времени, умный и опытный сановник, который, при более счастливых обстоятельствах в жизни молодого государя, был бы в состоянии принести ему неоценимую пользу.
