Кто во Флоренах не знает этой истории!
Когда фашисты форсировали Прут, Владимир Иванович эвакуировался вместе с женой. У Днепра их путь, как и многих других, был прегражден неприятельскими войсками. Пришлось вернуться во Флорены. Через некоторое время Владимиру Ивановичу предложили открыть школу. Но старый учитель не согласился работать на оккупантов. Три года длилась оккупация, и все три года старики голодали. Жена Владимира Ивановича не выдержала лишений и угасла, не дожив до счастья освобождения. Ее портрет в позолоченной рамке всегда висит над кроватью старика.
Мы застаем Владимира Ивановича за рабочим столом.
— Вот так да! Давно у меня не было таких дорогих гостей!
Он очень рад видеть нас у себя. Мне и Мише крепко жмет руки, Мику Николаевну целует в лоб.
— До чего ж вы хороши, Мика Николаевна! Как это Степан Антонович или Михаил Яковлевич еще не похитили вас? А?..
— Видно, я им не нравлюсь! — молодая учительница улыбается, показывая свои белые маленькие зубки.
— Грех вам так говорить! Посмотрите-ка на Михаила Яковлевича. Э-э!.. Нехорошо, молодой человек, так краснеть. И я когда-то был влюблен, но не стыдился этого.
Михаил Яковлевич не решается глаз поднять. Он смущен. Смотрит вниз, как будто ожидая, что пол сейчас провалится под его ногами. Но тут приходит ему на помощь Мика Николаевна. Она заговаривает о другом.
— Извините, Владимир Иванович, что мы побеспокоили вас так поздно.
— Пожалуйста, пожалуйста. Я в это время никогда еще не сплю. И все из-за Степана Антоновича, — и он указывает на Краткий курс истории партии. — Попробуй только не совсем хорошо подготовиться, живо двойку влепит. Да, да… Что вы хотели мне сказать, Мика Николаевна? Ах, совсем забыл, — вдруг спохватывается он. — Одну минутку подождите, одну минутку…
Владимир Иванович идет на кухню и возвращается с бутылкой ликера и пряниками. Садится, поправляет очки на носу и собирает в кулак бородку.
— Пожалуйста, угощайтесь и рассказывайте.
Я говорю ему о цели нашего прихода. И вдруг у меня возникает мысль, что Владимир Иванович может обидеться. Молодые педагоги пришли учить его, как улучшить положение в школе. Но ничуть не бывало.
— Понимаю, понимаю… Вы пришли испытать на вашем завуче, на старике, свои новые идеи. Пытаетесь одолеть мой консерватизм, хе-хе-хе! — И уже серьезно: — Мне нравятся ваши предложения, Степан Антонович. Хочу кое-что добавить.
Что же именно?
Андрей Михайлович начал хорошее дело: доклады на теоретические темы. Эти доклады могут оказаться очень полезными для наших учителей, но все-таки они слишком академичны. Педагоги нуждаются также и в практической помощи. Вот этим Владимиру Ивановичу и хотелось бы заняться. Почему бы не ввести открытые уроки в нашей школе? О них много пишут в педагогической литературе.
