После обеда иду в кооператив купить себе хлеб и масло. По дороге меня окликает Мария Ауреловна.
— Степан Антонович, я очень ценю в людях искренность. Скажите, неужели это правда, что о вас говорят? Будто Санду…
— Санду? Постойте, он второй день не приходит в школу…
— И это все?! — Мария Ауреловна пристально смотрит на меня. — Вы делаете вид или в самом деле ничего не знаете? Уже два дня, как он сбежал из дому!..
Я останавливаюсь, как вкопанный.
И мгновенно вспоминаю, что произошло… Как-то на перемене Филипаш говорит мне:
— Степан Антонович, мы на совете отряда решили инсценировать повесть Катаева «Сын полка».
— Очень хорошо.
— Я думаю, что для роли Вани больше всех подходит Санду. А Марина говорит, что Горця. Какова ваша точка зрения, Степан Антонович?
— Что? Что ты сказал?
— Как вы думаете, Степан Антонович? — поправляет себя Филипаш.
— Вот так, милый, и говори. Когда я, наконец, приучу тебя выражаться просто! А с мнением твоим я согласен. Санду больше подходит для роли Вани, чем Горця.
Филипаш просит меня присутствовать на репетициях. Ну хотя бы на первой. Само собой разумеется, что драматическим кружком будет руководить Михаил Яковлевич. А он, Филипаш, будет ему помогать. Но добрый совет Степана Антоновича был бы тоже кстати.
— Хорошо. Я приду.
Санду отказывается играть. Не потому, что не хочет. Вижу, что мальчик просто боится мачехи. Ему ведь придется поздно приходить домой. Я стараюсь повлиять на Санду. Чего ты боишься, говорю я ему. Ты такой же ученик, как все. Ока не имеет права запретить тебе.
И мальчик остается. Роль ему нравится и идет у него хорошо. Он становится живее, веселее, непосредственнее.
После репетиции я задерживаю его.
— Как дела дома?
— Все так же, — отвечает он. И лицо его снова Принимает хмурое выражение. Ничего не изменилось. Только в школу ему не запрещают ходить. А с занятиями все в порядке? — продолжаю я расспрашивать его. Как он успевает по географии, естествознанию? Неважно, — признается Санду. Вот если бы у него было время, если бы дома разрешали заниматься…
И вдруг мальчик спохватывается.
— Ой, уже темнеет. Мама прибьет меня… — На лице у него испуг. — Спокойной ночи, Степан Антонович!
Вот и все.
— Вот и все… — повторяет за мной Мария Ауреловна. — А знаете ли вы. какой слух распространился в селе? Говорят, что вы его били в тот вечер — за то, что он плохо учится. Будто для этой цели вы и задержали мальчика в школе.
— Я его бил?! И вы поверили этому, Мария Ауреловна?!
