На партийном учете я состою в МТС. В селе, кроме меня, нет ни одного члена партии. Только два кандидата: шофер Андриеску, хороший молодой парень, и председатель сельсовета Бурлаку, который политически хуже подготовлен, чем Андриеску, но человек, судя по всему, очень честный и работяга. Даже с ними, с коммунистами, я, пожалуй, как следует еще не связался, не знаю их. Но ведь они лучше меня знакомы с местными условиями. Почему они не привлекают меня к общественной работе? Впрочем найти для себя оправдание всегда нетрудно. Я прекрасно знаю, что ждать нечего. Нужно самому проявить инициативу. За что же мне взяться? Вот тебе и на! Я не узнаю себя. В институте я все время мечтал скорее поехать в село, чтобы всеми силами помогать его переустройству. Действовать следует так, как учит партия: связаться поскорее с людьми, стараться облегчить их труд, руководить ими…
— Сходи домой, поешь и сейчас же возвращайся в школу, — говорю я Горце после уроков.
— Зачем?
— Потом узнаешь. Ты мне нужен.
— Степан Антонович…
Горця, как и тогда, смотрит на меня с недоверием. Неужели отчитывать будут? Он же ни в чем не провинился. А вдруг что-нибудь сочинили про него? Впрочем, может быть, все обойдется, как тогда: Степан Антонович предложит переплетать книги или еще что-то в этом роде.
— А если Аника придет домой и меня не застанет?
— Оставь ей записку, что ты ушел ко мне.
Не проходит и часа, как Горця уже стучится в дверь учительской, где я жду его. Входит, останавливается у порога и мнет шапку в руках. Он всегда, на всякий случай, готов к обороне, даже когда не чувствует себя виноватым!
— Пойдешь со мной в бригаду в Царалунгу?
— В бригаду? — удивляется Горця. — А что я там буду делать?
— Мы выпустим полевую газету. Ты умеешь рисовать, так вот, может понадобиться карикатура.
У Горци от радости розовеют щеки. Еще бы не пойти. Ведь ни одному школьнику не поручалось такое серьезное дело! Вместе со Степаном Антоновичем пойти в бригаду и выпустить там газету! Завтра все село будет об этом знать. Вот позавидуют товарищи! А что Филипаш скажет? Он себя умнее всех считает.
— Вы только, Степан Антонович, объясните мне, что нужно рисовать, — волнуясь, говорит Горця, — а то не осрамиться бы. Вы же видели, как я рисую карикатуры…
Мы берем с собой все необходимое и отправляемся в Царалунгу. Погода стоит ясная, ласково пригревает осеннее солнце. Село остается справа. Вот потянулись виноградники, тяжелые кисти почти касаются земли. Девушки нагружают машины корзинами с виноградом и поют: «Всходит вечером луна»… До Царалунги уже недалеко. Я внимательно смотрю, нет ли среди девушек Аники. Но что ей тут делать? Ведь она работает на свиноферме!
