Девочка опускает глаза, водит пальцем по парте. Вопрос оказался для нее неожиданным. Горця подымает руку. Но я его не вызываю. Даю подумать Марице.
И вот, встряхнув косичками, девочка с оживлением отвечает:
— Там, где Дубровский встречает Машу… помните? Когда она едет с князем в карете после венчания. И еще, где Дубровский с крестьянами…
— Садись, Марица. — Ставлю девочке отметку «пять». — А что нам скажет Варуня об образе помещика Троекурова?
В начале учебного года Варуня заболела. Почти две недели не ходила в школу и отстала от товарищей. Недавно на сборе отряда Марица взяла на себя готовить вместе с Варуней уроки, помогать ей. Варуня, слабенькая, смуглая девочка, очень волнуется, глотает слова:
— В этой повести Пушкин пишет… показывает, как богатый барин разорил другого, бедного… А тот, который бедный, поднял против него крестьян…
Задаю несколько дополнительных вопросов. Варуня отвечает неуверенно, а часто и неправильно, на три с натяжкой.
— Кто хочет что-нибудь добавить? Пожалуйста, Филипаш Цуркан.
Мальчик приглаживает рукой свои курчавые волосы и откашливается с самоуверенностью заправского оратора: мне, мол, высказаться ничего не стоит.
— С моей точки зрения, «Дубровский» — одно из лучший произведений русской литературы. И если проанализировать…
Филипаш материал знает очень хорошо. Но его высокопарный язык невыносим. А вот Андрей Михайлович именно за это и любит мальчика.
Поднимает руку Горця. Он хорошо держится, когда отвечает. Говорит четко, ясно и с увлечением. Украдкой поглядывает на завуча: пусть Владимир Иванович видит, как мы знаем русскую литературу.
Памяти Горци может позавидовать. всякий. И он многое правильно понимает. Но повести «Дубровский» Горця все же не дочитал. Вижу это по тому, как он тщательно обходит заключительные главы. Ну что ж, вероятно, времени нехватило. А пошалить-то когда?
Звонок. Я и не заметил, как прошел час. Минутами даже забывал о присутствии Владимира Ивановича. А он, наверно, отметил каждый мой промах…
Очень хочется поскорее узнать мнение завуча о моем уроке. Это для меня первый экзамен. И сдавал я его человеку с большим педагогическим опытом…
На уроке я был спокоен. Я увлекся работой. Но теперь щеки мои горят. Во время перемены все, как обычно, собираются в учительской. Сегодня я не участвую в общем разговоре — держусь особняком. Сердце у меня сильно бьется. Санда Богдановна лукаво поглядывает на меня и подмигивает Мике Николаевне: полюбуйтесь, мол, герой-то наш! Как волнуется, а?…
