Я застаю председателя колхоза в его кабинете. Он один. Погружен в свои бумаги, озабочен, лоб в морщинах. Выглядит весьма занятым человеком. Когда я открываю дверь, он словно не замечает моего прихода.
— Добрый вечер, — говорю я громко. Штефэнукэ поднимает глаза от бумаг.
— A-а, Степан Антонович, здравствуйте!..
Он встает из-за стола и пожимает мне обе руки. Затем усаживает меня на диван, а сам садится на стул, придвинув его ко мне почти вплотную. Выражение лица у него игривое, он улыбается.
— Извините меня, Степан Антонович, знаю, что оторвал вас от дела. Если каждый отец будет морочить вам голову…
— Очень рад, — отвечаю я. — Мне давно хотелось с вами поговорить.
Штефэнукэ изображает полное довольство на лице. «Да, мы должны понять друг друга, не правда ли? Мы служим государству и из-за работы не видим человека. Когда нам смотреть за нашими детьми!»
— Я бы вас попросил, Степан Антонович, простить Григораша, если он один раз не так хорошо приготовил урок…
— To-есть вы желаете, чтобы я поставил ему другую отметку? — прерываю я его.
— Вы угадали…
— Чтобы вместо двойки я ему поставил пять или хотя бы четыре… Не так ли?
Мой откровенно насмешливый тон настораживает его. Быстро, нервозно кладет он ногу на ногу. Но выражение лица не меняется, оно все такое же благодушное. Пытается не замечать моей иронии.
— Да, хотя бы четыре. Но можно и до пяти дотянуть. Это же от вас зависит. Мальчик знает уроки неплохо, он только застенчив и поэтому не всегда хорошо отвечает.
Я вспоминаю про пятнистую свинью, которая роет землю под стеной колхозного свинарника. И мне начинает казаться, что хозяин ее подрывает стены школы…
— Я не Аника Крецу, а школа не свиноферма, — бросаю я ему в лицо. Он удивленно смотрит на меня. Не понимает или притворяется? Потом вдруг начинает мотать головой, как лошадь, отгоняющая назойливых мух. Так, так… пусть не думает, что все сойдет ему с рук.
Я молчу. А он уже опять весел, добродушен, ласков.
— Я и не знал, Степан Антонович, что вы такой шутник!..
— Вы и еще кое-чего не знаете…
— А именно?
— Что вы самый большой враг Григорашу. Да, да, вашему собственному сыну. Вам кажется, что вы помогаете ему учиться, а на самом деле вы делаете все для того, чтобы он вырос неграмотным. Григораш мальчик со средними способностями и если он не будет прилежным…
Мгновение Штефэнукэ смотрит на меня вопросительно. Я заставил его задуматься. И все-таки мне кажется, что мысли его заняты другим.
