— Ну что мне делать с этим мальчишкой!? Сладу с ним нет!
Я пытаюсь утешить Анику: мальчик не такой уж плохой. И он со способностями. Немногие учатся так, как Горця. Но его необходимо держать в руках. В школе он проводит всего несколько часов. Нужно дома за ним смотреть, да построже быть с ним.
— Дома он один-одинешенек и делает все, что взбредет ему в голову, — жалуется Аника.
Целый день девушка здесь, на ферме. Вечерами — три раза в неделю — она занимается в школе. В остальные вечера — то стирает, то шьет, то стряпает. Еду-то надо приготовить, и книжку хочется почитать. Для Горци совсем мало времени остается. А мальчик и дома ведет себя нехорошо. Соседи часто жалуются на него:
— Горця взобрался на дерево и обломал ветки…
— Горця дразнит собак…
Аника каждый день ругает его, а раз даже побила. Бедный, как он плакал! После этого на три дня утихомирился, а потом опять…
Я советую Анике перейти на другую работу, чтобы у нее оставалось побольше свободного времени. Я могу даже попросить об этом председателя колхоза.
Но она не соглашается. Бросить ферму? Ни за что! А как же социалистическое обязательство? А соревнование с фермой в Поенах? Перейти на другую работу, теперь, когда объединились все три колхоза села! У Аники большие планы. Она хочет добиться, чтобы ее ферма стала образцовой, чтобы в ней выращивали свиней высшей породы. И все это бросить? Передать в другие руки? Да она уверена, что если бы ей даже очень этого хотелось, правление ее не освободило бы.
— Но у вас уже есть, по крайней мере, чем похвастать? — спрашиваю я. — Хороши поросята?
Девушка оживляется, даже глаза заблестели. Кто не знает, каких свиней выращивают у них на ферме! Аника тянет меня за рукав: «Идемте, я вам покажу». Колхозники сдали ей на руки 194 головы. У нее есть помощник — дед Тимофте. Но он стар. Хорошо, что хоть сторожит по ночам. Ей бы еще одного человека, но она об этом не хлопочет. Сама справляется.
На низеньких воротах свинарника висит замок. Аника отпирает его. Мы входим в большой чистый двор. В угловом сарайчике хрюкают несколько самок. Отсюда тянется длинный ряд больших и мелких загонов. Посреди двора резвятся поросята. Здесь есть и несколько годовалых. Этих уже можно начать откармливать.
— Вот, идите сюда, — воодушевленная Аника открывает передо мной дверь самого большого загона. Здесь расположились тридцать кабанов, жирных, огромных. Они уже не в состоянии даже подняться с места.
— Вон, видите этого? Мы его Черчиллем зовем. Завтра зарежем для колхозников. В нем сала две трети и только одна треть — мяса, — с гордостью рекомендует одного из кабанов Аника.
