Во взгляде Аники беспокойство. Ей очень не хочется, чтобы они нас видели здесь. Спрятаться нам? Уже поздно.
— Добрый день, Степан Антонович, здравствуй, Аника, — приветствует нас Оня Патриники. Он кажется немного удивленным. Как мы сюда попали? Как и вся деревня, он еще ничего не знает о нас с Аникой… Андриеску краснеет.
Мы стоим все четверо и не знаем, с чего начать разговор. Меня охватывает смущение. Оня еще нехорошо подумает про меня. Но разве можно вот так, вдруг, рассказать ему?.. А Андриеску? Как нарочно, мы ему причиняем боль. А я так желаю ему добра и счастья.
Но Андриеску заговаривает первым. Он держит себя спокойно и просто.
— Степан Антонович, вчера вечером у меня были Филипаш Цуркан и Горця. Они просятся в комсомол.
— Знаю. Очи и со мной разговаривали об этом, и С Михаилом Яковлевичем. А мы их послали к вам. Марица Курекь тоже хочет вступить в комсомол, но ей только осенью исполнится четырнадцать лет.
— А каково ваше мнение о мальчиках? Можно принять их в комсомол? Как они учатся?
— Очень хорошо. Вот они теперь сдают экзамены, и пока все на пятерки. И как они товарищам помогают!
— А может, мы примем их в комсомол после окончания экзаменов? — спрашивает Андриеску. — Тогда уж будет ясно видно, чего они стоят.
— Это верно. Но не забывайте, что осенью они поступят в десятилетку, в другом селе. Хорошо, если они пойдут туда комсомольцами.
— Ну что ж, можно будет принять их за лето.
— Если бы вы знали, как Горця мечтает стать комсомольцем! — говорит Аника. — Днем и ночью — то устав читает, то книги о комсомоле… Но чего мы здесь стоим! Идемте в село.
Мы спускаемся в долину и выходим к плотине. Там электростанция. Она уже почти готова. Оня смотрит на нее с гордостью.
— Вот бы еще канал на Кэприуне… Скорей бы его закончить!
Андриеску смеется:
— Вам так не терпится с этой электростанцией, как Горце с комсомолом.
— Не волнуйтесь, дядя Оня, — добавляет с улыбкой Аника. — Пока вашим помидорам понадобится вода, электростанция будет готова.
— А как же! Будет электростанция, право слово, будет!..
Кишинев 1950-51
