Вчера мы с Марией Ауреловной сидели на уроке у Михаила Яковлевича. И теперь мы Горячо обсуждаем этот урок.
— Мне очень понравилось, — говорю я, — как он борется с орфографическими ошибками. Вы помните? Та черненькая девочка написала на доске «тракторе», опустив букву «а». Один мальчик исправил эту ошибку. И потом Михаил Яковлевич заставил девочку написать на доске пять раз слово: «трактоаре», «трактоаре»… После этого дети сами придумывали предложения, где были слова с дифтонгами, писали их на доске и в тетрадях. Это их очень увлекло.
— Да, соглашается Мария Ауреловна. — Этой ошибки дети уже не повторят.
— Мат! Мат! — кричит Андрей Михайлович. — Три партии подряд выиграл! Что вы скажете, Степан Антонович?
— Ваш муж, Мария Ауреловна, виртуоз! — Саеджиу делает рукой патетический жест. — Настоящий виртуоз, чемпион по шахматам!.. Э, да вы, мои дорогие, далеко ушли там, у печки. Мы с вами уже лишние здесь, Андрей Михайлович!
— О, теперь только стала мне ясна вся глубина моей трагедии! — театрально восклицает Андрей Михайлович.
— Пойду-ка я к своей женушке, — говорит Саеджиу, — а то и со мной, чего доброго, такое же горе приключится.
Он одевается, целует Марии Ауреловне руку:
— Приятных сновидений!
Саеджиу уходит. Долгое время после этого он опять не появляется.
На днях я видел Анику в сельской библиотеке. «Добрый вечер», — говорю я ей и направляюсь к выходу. Но Аника заговаривает со мной, и я останавливаюсь.
С некоторых пор я избегаю встреч с Аникой — с того момента, когда я понял, что люблю ее. Да, я люблю Анику. Что бы я ни делал, она всегда стоит перед моими глазами…
А надежд у меня нет. Мне рассказывали, что она собирается выйти замуж за Андриеоку. Летом, оказывается, уже и свадьба должна была состояться. Но Аника заколебалась — не хотелось ей так рано замуж выходить. Какие же у них теперь отношения? Я их никогда не вижу вместе… Но почему все-таки при встречах со мной Аника так смущается? Нет, нет, не может быть! Я Для нее просто добрый знакомый, человек, у которого она может кое-чему научиться. И все. Но почему же Андриеску ходит такой грустный? Я порой читаю на его лице словно упрек: зачем тебе нужна девушка, которую я люблю? А может, мне это только кажется?..
Нет, я не имею права мешать их любви.
— До свиданья, Аника, — говорю я. — Мне нужно идти.
Я подаю ей руку. Она на мгновение задерживает ее в своей и заглядывает мне в глаза. Яркий румянец вспыхивает на ее щеках. Она отворачивает голову и говорит тихо:
