То есть Олег, поучив свой Чернигов, ковы строить перестал. Зато у Русской земли появился неформальный пока что, но очень влиятельный лидер. Он уже посылает мужей своих с упреками к Святополку, —
— Володимеръ же и Давыдъ и Олегъ послаша мужѣ свои къ Святополку, глаголюіцс: «Что се створилъ оси в Русьской землѣ — уверьглъ еси ножъ в ны? Чему еси ослипил брата своего? Аще бы ти вина какая была на нь, обличилъ бы пред нами и, упрѣвъ бы и, створилъ ему. А ныне кая вина до него, оже ему се створилъ сси?» —
— и уже оправдывается перед ним великий князь Киевский:
И рече Святополкъ: «Повѣдалъ ми Давыдъ Игоревичъ, яко Василко брата ти убилъ, Ярополка, и тебе хощеть убити и заяти волость твою — Туровъ, и Пинсскъ, и Бсрссти и Погорину, и шелъ ротѣ с Володимѣромъ, яко сѣсти Володимеру в Киевѣ, а Василкови Володимери. А неволя ми главы своея блюсти. И не язь его слѣпилъ, по Давыдъ, и велъ и к собѣ». Ирѣпіа мужи Володимсри, и Давыдови и Олгови: «Извѣта о семь не имыи, яко Давыдъ есть слѣпилъи. Не в Давыдовѣ градѣ ять есть, ни ослѣпленъ, но въ твоемъ городѣ ять и ослѣпленъ». И се имъ глаголющимъ, разидошася раздно.
И вот Мономах уже — глава коалиции князей. И он решает судьбу великого княжения! —
— наутрия же хотя Володимеру и Давыдови и Олгови чересъ Днѣпръ на Святополка, Святополкъ же хотяше побѣгнути ис Кысва, и не даша ему кияне побѣгнути, но послаша Усеволожюю и митрополита Николу къ Володимеру, глаголюща: «Молимся, княже, тобѣ и братома твоима, не мозѣте погубити Русьской землѣ. Аще бо возмете рать межю собою, погани имуть радоватися и возмуть землю нашю, юже бѣша стяжали ваши дѣди и отци ваши трудомъ великимъ и хороборьствомъ, побарающе по Русьской земли, а ины земли приискаху, а вы хощете погубити Русьскую землю». Всеволожая и митрополитъ приидоста к Володимерю и молистася ему и повѣдаста молбу кыянъ, яко створити миръ и блюсти земли Руской, и брань имѣти с погаными. И се слышавъ, Володимерь расплакася и рече: «Поистинѣ отци наши и дѣди наши соблюдоша Русьскую землю, а мы ю хочемъ погубити». И преклонися на молбу княгинину, чтяшеть бо ю яко матерь, отца ради своего, бѣ бо любимъ отцю своему повелику в животѣ и по смерти, и не ослушася его ни в чемь же. Ипослуша яко матере и митрополита такоже, чтя санъ святительский, не прѣслуша молбы его.
Ну, Святополк и дальше то интриговал, то воевал, то предавался одновременно обоим этим занятиям — и чаще всего вновь неудачно. И неуклонно терял свой авторитет.
