В лѣто 6605. Приидоша Святополкъ и Володимерь, и Давыдъ Игоревичъ, и Василко Ростиславичь, и Давыдъ Святославичъ и брать его Олегъ, и сняшася Любчи на строенье мира. И глаголаше к собѣ, рекуще: «Почто губимъ Рускую землю, сами на ся котору <…> имуще? А половци землю нашю несутъ роздно и ради суть, оже межи нами рать донынѣ. Отселѣ имѣмься въ едино сердце и съблюдѣмь Рускую землю. Кождо держить очьчину свою: Святополку — Киевъ Изяславль, Володимерь — Всеволожю, Давыдъ и Олегъ, Ярославъ — Святославлю, имьже раздаялъ Всеволодъ городы: Давыдови Володимерь, Ростиславичема — Перемышль Володареви, Теребовлъ <…>Василькови». И на томъ цѣловаша хрестъ: «Да аще отселѣ кто на кого вьстанеть, то на того будемъ вей и честьный крестъ». Ирекоша вси: «Да будетъ на нь хрестъ честный и вся земьля Руская». И цѣловавшсся и поидоша усвояси.
Правда, орёл наш Святополк и тут — в выгодной ситуации, когда за ним фактически закрепили главный престол на Руси — умудрился сам себе подгадить:
…И я вѣру Давыдови, и перельсти Давыдъ Святополка, и начаста думати о Василцѣ, а Василко сего не вѣдаше и Володимерь. И нача Давыдъ глаголати: «Аще не имеве Василка, то ни тобѣ княженья у Кисвѣ, ни мнѣ Володимери». И послуша сего Святополкъ.
…И на ту ночь ведоша и Звенигороду, иже есть городъ малъ у Киева, яко десяти веръстъ въдале, и привезъшеи на колѣхъ, окована суща, и съсадишаи с колъ и въведоша в-истобъку малу. И сѣдящю ему, узрѣ Василко торчина, остряща ножь, и вразумѣ, яко хотят и ослипити, и възпи къ Богу плачемъ великомъ и стонаньемъ великомъ. И се влѣзоша послании Святополкомъ и Давыдомъ Сновидъ Изечсвичь, конюхъ Святополчь, и Дмитръ, конюхъ Давыдовъ, почаста простирати коверъ и, простерша, яста Василка… И приступи търчинъ именемъ Береньди, овчюхъ Святополчь, держа ножь, хотяуверьтѣти ножь в око, и грѣши ока и перерѣза ему лице, и бяше знати рану ту на лици ему. По семь же увертѣ ему ножь в зѣницю, изя зѣницю, по семь у другое око уверьтѣ ножь, изя другую зиницю.
И вот тут интересно: появляется второй бенефициарий:
Вълодимеръ же, слышавъ, яко ять есть Василко и ослѣпленъ, ужасася, и въсплакася вельми и рече: «Сего не было есть у Русьской земли ни при дѣдехъ наших, ни при отцихъ нашихъ, сякого зла». И ту абье посла ко Давыду и к Ольгови Святьславичема, глаголя: «Поидѣта к Городцю, да поправимъ сего зла, еже ся сотвори у Русьской земли и внасъ, братьи, оже уверже вны ножь. Да аще сего не поправимъ, болше зло въстанеть в насъ, и начнетъ брать брата закопати, и погыбнеть земля Русьская, и врази наши половци, пришедшие, возмуть землю Русьскую». Се слышавъ, Давыдъ и Олегъ печална быста вельми и начаста плакатися, рекуща, яко «Сего не было в родѣ нашемъ». И ту абье собравъша воя и приидоста к Володимеру.
