Через промежутки в две-три минуты в сквере появлялись небольшие группы женщин, старающиеся добраться до нас. Женщины эти имели в руках небольшие флаги с различными надписями: «Асквит наложил вето на наш билль», «Воля женщин бьет нежелание Асквита» и т. п. Эти флаги полиция вырывала и рвала на куски. Затем полицейские схватывали женщин и буквально перебрасывали их от одного к другому. Некоторые из них пускали в ход кулаки, ударяя женщин в лицо, в грудь и плечи. Я видела, как одну женщину три или четыре раза подряд бросали с силой на землю, пока она не осталась лежать в полубессознательном состоянии, так что добрые люди из посторонних свидетелей подобрали и увезли ее. Чем больше женщин появлялось на сцене, тем ожесточеннее с каждой минутой становилась борьба. Женщины, в числе которых было много выдающихся в мире искусства, медицинском и научном, женщины, пользующиеся европейской репутацией, подверглись обращению, какого не знают даже преступники, и все это за преступление, состоявшее в том, что они хотели осуществить свое право на мирную петицию.
Борьба эта длилась около часа; все больше и больше женщин успешно прокладывали себе путь через линию полицейских и добирались до ступеней Палаты Общин. Тогда вызвали конную полицию, чтобы оттеснить женщин назад. Но они, в отчаянной решимости, не боясь копыт лошадей и насилия полиции, не отказались от своей цели. И к этому времени стала возмущаться собравшаяся толпа. Народ начал спрашивать, почему бьют этих женщин. Почему, если они нарушили закон, их не арестуют; почему, если закон ими не нарушен, им не позволяют беспрепятственно идти. Продолжительное время, около пяти часов, полиция не переставала толкать и бить женщин, тогда как народ все более и более волновался, выступая на защиту их. Тогда только полиция увидела себя вынужденной приступить к арестам. Было задержано 115 женщин и четверо мужчин, причем большинство арестованных оказалось с ушибами, ранениями и другими повреждениями.
Пока это происходило у стен Палаты Общин, председатель кабинета министров упорно отказывался последовать советам некоторых более здравомыслящих и справедливых членов Палаты. Кейр Харди, Альфред Монделл и другие убеждали Асквита принять депутацию, а лорд Кэслри внес даже поправку к одному правительственному предложению, предлагающую правительству поставить на обсуждение согласительный билль. Мы узнали о происходящем, и я вызывала к себе некоторых сочувствующих нам депутатов и всеми силами старалась повлиять на них в пользу поправки лорда Кэслри. Я указывала на дикое избиение, происходящее в сквере, и просила их, вернувшись в Палату, сказать другим, что ее необходимо остановить. Но, при всем своем несомненном огорчении и возмущении, они уверяли меня, что поправка не имеет ни малейшего шанса быть принятой.
