Новая депутация, заявила я, должна отправиться в Палату Общин для представления петиции премьеру. Я сама пойду во главе ее, и если никто за мной не последует, я пойду одна. Моментально присутствующие в зале женщины повскакали со своих мест и стали кричать: «Мистрисс Панкхёрст, я пойду с вами! Я пойду! Ия!» Ия знала, что наши мужественные женщины, как всегда, готовы отдать себя, свою жизнь, если понадобится, за дело свободы.
Осенняя сессия открылась в пятницу 18 ноября, и Асквит возвестил, что парламент будет распущен 28 ноября. Пока он говорил, 450 женщин, разбившись на небольшие группы, чтобы не нарушать буквы закона, двигались от Кэкстон-Холла и главного штаба нашего союза.
Как рассказать историю этого ужасного дня, – черной пятницы, – как описать, что проделали с английскими женщинами по приказанию английского правительства… Это трудная задача. Я постараюсь рассказать о происшедшем возможно проще и точнее. Факты говорят за себя.
Надо помнить, что страна была накануне общих выборов и что либеральная партия нуждалась в содействии либеральных женщин. Это обстоятельство делало массовый арест и заключение в тюрьму значительного числа женщин, требующих принятия согласительного билля, чрезвычайно нежелательным с точки зрения правительства. Женские либеральные федерации тоже желали прохождения билля, хотя и не были расположены бороться за него. Но правительство боялось, что наши страдания побудят либеральных женщин отказаться от работы в пользу партии во время выборов. Поэтому оно придумало способ, как наказать суфражисток, повернуть их назад и воспрепятствовать войти в Палату, не подвергая их при этом аресту. Очевидно, было отдано распоряжение расставить по улицам полицейских, которые должны были отшвыривать женщин один к другому; имелось в виду грубостью обращения нагнать на них ужас и заставить повернуть обратно. Я утверждаю, что такое распоряжение было сделано, и подтверждением этому может служить тот факт, что во всех предыдущих подобных случаях полиция сперва пробовала заставить депутации повернуть обратно и, когда женщины продолжали пробиваться вперед, арестовывали их. Временами отдельные полицейские проявляли по отношению к нам жестокость и злобу, но никогда не бывало ничего подобного той единодушной и общей грубости, какая была обнаружена в черную пятницу.
Правительство, по всей вероятности, надеялось, что насилие полиции против женщин встретит поддержку и вызовет подражание уличной толпы, но народ, напротив того, проявил замечательное сочувствие нам. Толпа толкалась и теснилась, стараясь очистить перед нами свободный проход и, несмотря на усилия полиции, моей маленькой депутации удалось достичь дверей входа для посторонних. Мы поднялись на ступеньки, приветствуемые кликами наполнявшей улицы толпы, и несколько часов простояли здесь, наблюдая сверху сцену, какую, надеюсь, мне больше никогда не придется вновь увидеть.
