Даже и при таких условиях билль можно было бы довести до последнего чтения. У Палаты оставалось свободное время, ибо фактически всякая серьезная законодательная работа приостановилась в виду конфликта между Лордами и Общинами. После смерти короля конференция лидеров консервативной и либеральной партий условилась провести наиболее срочные меры, но результаты ее еще не были доложены. Поэтому у парламента было мало дела. Употреблено было сильнейшее давление на правительство, чтобы побудить его согласиться на обсуждение согласительного билля. Был созван ряд митингов для поддержки последнего. Политический Союз Мужчин во имя распространения избирательных прав на женщин, Мужская Лига женского избирательного права и Согласительный Комитет созвали в Гайд-Парке общий митинг. Некоторые суфражистские группы старого типа организовали другой многолюдный митинг в Трафальгар-Сквере. Женский социально-политический союз подготовил на 23 июля грандиозную демонстрацию в Гайд-Парке, выбрав этот день как годовщину с того дня, как в 1867 г. рабочие, добиваясь для себя избирательного права, разломали решетку парка. Для демонстрации была отведена площадь в ½ кв. мили, было сооружено сорок трибун для ораторов. В этом предприятии к нам присоединились многие другие суфражистские общества. В самый день митинга Асквит письменно известил лорда Литтона о своем отказе уделить время для обсуждения билля в текущей сессии.
Не потерявшие еще веру в возможность побудить правительство выполнить по отношению к женщинам долг справедливости, возлагали теперь свои надежды на осеннюю сессию. Резолюции, требующие от правительства облегчить прохождение билля в осеннюю сессию, посылались не только суфражистскими обществами, но и многими организациями мужчин. Подобные резолюции представили муниципальные учреждения 38 городов, в том числе Ливерпуля, Манчестера, Глазго, Дублина и Корка. Кабинет министров осаждался просьбами о принятии депутаций женщин, и так как страна находилась накануне общих выборов и либеральная партия нуждалась в содействии женщин, то их просьбы нельзя было совсем игнорировать. Асквит в начале октября принял женскую депутацию из своего избирательного округа Восточного Файфа, но он им мог сказать только, что обсуждение билля не может быть двинуто дальше в текущем году. – «Ну, а в будущем году?» – спросили члены депутации, и Асквит кратко ответил: «Ждите и увидите».
Было чрезвычайно трудно в течение этих тревожных дней удерживать всех членов ЖСПС от возобновления военных действий, и когда стало совершенно ясным, что согласительный билль провален, война снова была объявлена. На большом митинге, созванном 10 ноября в Альберт-Холле, я сама бросила перчатку. Желая, чтобы положение было вполне ясно как публике, так и членам нашего союза, я сказала: «Со стороны Женского социально-политического союза то было последнее усилие конституционными средствами обеспечить превращение билля в закон. Если билль, несмотря на все наши усилия, будет похоронен правительством, тогда я первая заявляю, что перемирию конец. Если мы услышим, что нет силы, могущей обеспечить в Палате Общин достаточно времени для обсуждения нашего проекта, мы сразу ответим на это: «Мы берем дело женского избирательного права из ваших рук, раз вы не в силах помочь нам, и снова принимаем на себя самих ведение кампании».
