Так как Холлоуэйская тюрьма находится в диоцезе лондонского епископа, то его посетили представительницы ЖСПС и потребовали от него, чтобы он сам отправился присутствовать при насильственном кормлении и мог таким образом удостовериться во всем ужасе этой процедуры. Он, действительно, посетил двух испытуемых женщин, но не видел, как их насильственно кормили, и, вернувшись от них, он сообщил публике свою беседу с ними, которая в сущности представляла собой правительственную версию происходящего. ЖСПС был, разумеется, возмущен, тогда как друзья правительства прославляли епископа, как сторонника политики пыток. Возможно, как утешал себя епископ, что жертвы насильственного кормления усиливали свой страдания тем, что оказывали сопротивление. Но, как писала в «Суфражистке» Мэри Ричардсон, ожидать, чтобы жертва не сопротивлялась равносильно тому, чтобы говорить ей, что она будет меньше страдать, если будет стоять спокойно, когда ей в глаз попадает горящий уголь.
Здесь будет уместно также объяснить нашу тактику непосредственного ознакомления короля с нашим делом, которую мы усвоили в 1914 г. Читатель, должно быть, слышал об «оскорблениях», нанесенных суфражистками королю Георгу и королеве Мэри, и потому ему не лишне услышать достоверный рассказ о том, как эти «оскорбления» наносились. Было сделано несколько отдельных попыток представить королю петиции, – одна на пути его в Вестминстер для открытия парламента, другая – во время его поездки в Бристоль. В последнем случае на женщину, пытавшуюся вручить петицию, напал один из конюших короля, ударивший ее плашмя своим мечом.
В конце концов, мы решили остановиться на непосредственной петиции королю, потому что были вынуждены отказаться от всякой надежды добиться успеха петициями к его министрам. На каждом шагу обманываемые либеральным правительством, мы заявили, что не станем в дальнейшем обнаруживать и тени веры в него. Наше требование о справедливости мы донесем до самого трона монарха. В конце декабря 1913 г., когда я находилась в тюрьме во второй, раз по возвращении в Англию, в Ковент-Гардене шел парадный спектакль. На нем присутствовали король с королевой и весь двор. Наши женщины решили воспользоваться случаем для устройства одной из самых удачных демонстраций за весь год. Была заранее заказана ложа прямо против королевской, и ее заняли три женщины, роскошно одетые. При входе они ухитрились, не обращая на себя ни малейшего внимания, закрыть на замок дверь и забаррикадироваться, и к концу первого акта, как только музыканты ушли, женщины встали и одна из них, с помощью мегафона, обратилась с речью к королю. Обращая его внимание на драматические события, изображаемые на сцене (ставилась «Жанна д'Арк»), ораторша сказала королю, что женщины борются ныне, как боролась сотни лет тому назад Жанна д'Арк, за свободу человечества, и что они, подобно Орлеанской Деве, подвергаются пыткам и замучиваются до смерти во имя короля, во имя церкви, с ведома и под ответственностью законного правительства. И в эту самую минуту вождя этих борцов армии свободы держат в тюрьме и подвергают пыткам именем и властью короля.
