Я вспомнил Етайхо, ее крупную, основательную фигуру, медные волосы, неторопливые движения, растерянность в глазах в тот момент, когда я попытался расспросить о религии. И что — это очередной шпион, засланный неведомо кем на наш распрекрасный «Гнев Гегемонии»?
Да ну не может быть!
— Это фигня же… убить своего же бойца? Вы там с ума сошли?
— Возможно, — Лиргана пожала плечами. — Только вот выбора у тебя нет, рыжий. Пристрелишь ее или под чужие пули подставишь — мне без разницы. А закочевряжишься… Тогда твоя жена будет очень рада получить красивое видео с тобой в главной роли.
Гнев словно закутал меня в раскаленное одеяло, в ушах зазвенело, все вокруг побагровело. Сжать бы эту изящную шею, да покрепче, а потом утопить тело в болоте… только вот это не поможет, хитрые подонки с когтистыми татуировками все равно сумеют добраться до Юли.
Я ничего не могу сделать, пока вынужден зарабатывать на операцию для Сашки!
Но убить своего бойца?
Я вспомнил Диль, девушку-вилидаро, с которой мы сражались локоть к локтю, дружили и поддерживали друг друга… Ее убил Равуда просто для того, чтобы сделать мне больно, выстрелил в спину во время схватки в лесу… дело плевое, чихнуть два раза, действительно.
Но как потом с этим жить, ощущать себя предателем, подонком?
— Ты не заснул? — голос Лирганы вырвал меня из размышлений. — Эй, рыжий!
Я глубоко вздохнул, борясь с волной гнева — зачистить кусочек провода, срастить жилу с другим, намотать сверху изоленту, загнуть вокруг контакта и затянуть, чтобы держалось. Теперь можно собрать две полусферы шлема, и отдать хозяйке — простые операции, ручная работа, чтобы успокоиться.
— Ну-ка… — трибун надела шлем, хлопнула ладошкой повыше уха. — О, работает! Чисто…
Классификатор ответил ей приятным звоном — очередные баллы опыта на мой счет. Только вот они меня не обрадовали, я предпочел бы, чтобы трехглазая бестия сегодня не появлялась рядом с нашей палаткой.
— Ну так мы договорились? — спросила Лиргана. — Ты делаешь все, как я приказала. Ответа не слышу!
Я помедлил немного и кивнул; от ненависти к себе самому и осознания собственной слабости хотелось выть.
* * *
Крышка ящика отошла с негромким «крак», и центурион Гага заглянул внутрь.
— Подарки! — возвестил он, точно маленький Дед Мороз, покрасивший волосы в зеленый цвет и забывший где-то свой костюм. — Доблестным воинам от тружеников тыла! Подходи по одному, а ну-ка… Только без разговоров.
Огромные, с кровать ящики, привезли с час назад, и мы гадали, что в них.
