— Так, получай… — первой в очереди оказалась Юнесса, и центурион выдал ей коробку из непрозрачного пластика.
Вскоре я стал обладателем такой же посылки, и мы с Максом уселись на травку, чтобы изучить содержимое. Внутри оказалось несколько стеклянных банок с бурым и красным желе, в котором плавали ягоды.
— Варенье, ха-ха! — сказал Макс, вскрыв одну. — Вапще! Ощути себя Карлссоном!
К варенью прилагались тонкие лепешки вроде лаваша, но удивительно вкусные, сладковатые. Я зачерпывал прямо из банки, чувствуя себя вернувшимся в детстве, когда мама делала крыжовенное и яблочное, и когда очередная банка подходила к концу, мне разрешали выскрести остатки ложкой.
Ух и праздник это был!
Кроме сластей в посылке был мягкий сыр вроде адыгейского, с волоконцами мяса и кусочками овощей в нем. Он просто таял во рту, сползал по горлу нежной массой, и мы трескали его в три горла, поскольку ясно было, что без холодильника сохранить это невозможно.
Еще там имелся паштет из грибов, и пирожные, изготовленные в виде трона Гегемона — волна с гребешком, бока синие, верхушка белая, и там видно крошечное сиденье. Напоминали они безе со взбитыми сливками и кусочками шоколада внутри, и исчезали с удивительной скоростью.
— Однажды Первый Охотник добыл в Предвечном Лесу Преизобильного Зверя, — очередную легенду Дю-Жхе, как обычно, начал без предупреждения. — А Преизобильный Зверь таков, что в нем прячется целый мир — в животе его резвятся рыбы, на спине растут деревья с фруктами. Размером же он столь велик, что мяса семье хватит на целый год. Наступило благоденствие…
Я запихнул в рот последнее пирожное и настроился слушать.
Но классификатор издал тревожную трель, и я вскочил на ноги даже раньше, чем центурион.
— К оружию! — завопил Гага. — Пять минут готовности!
— Потом расскажу, — Дю-Жхе поморщился и развел руками.
Началась суета, но через пять минут мы выстроились около палаток — в шлемах и бронезащите, с рюкзаками, подсумками и всем прочим. Явился трибун Шадир, кратко переговорил с центурионами, и нас погнали к дороге, туда, где ревели моторами транспортеры.
Увидев, что мне придется делить машину с бойцами Равуды, я выругался про себя. Поймал взгляд Молчуна и подумал, что вот уж кого я бы пристрелил с большим удовольствием. Игва улыбнулся мне так, что его кривое лицо стало еще более кривым, и меня накрыла волна гадливости.
Вот гомосятина, чтоб его…
— Давай, давай, в машину! — я подпихнул Гильтиорани в плечо. — Наш левый борт!
