Получив независимость от Испании, Калифорния одновременно потеряла экономическую поддержку метрополии. Момент для реализации плана Завалишина казался самым подходящим. «Нетрудно было, — писал он, — доказать им (калифорнийцам. — Н. П.) всю неосновательность надежд и заставить также понять и сознаться, что им предстоит одна будущность — сделаться добычей Англии или Соединенных Штатов, и вероятнее всего — последних; а надобно сказать, что они боялись этого пуще всего. Американцы в их глазах были еретики, да и образцы граждан Соединенных Штатов, которых им приходилось знать, — авантюристы и мелкие торгаши, — мало рекомендовали нацию. Кроме того, доходили слухи, что Соединенные Штаты ни в Луизиане, ни во Флориде, которая недавно была недобросовестно отнята у Испании, не признали прежних прав на поземельное владение. Чтоб избавиться от грозящей опасности и выйти в то же время из своего бедственного положения, почти единственное средство, как они сами видели, состояло в том, чтобы соединиться с Россией».
Такую оценку ситуации разделяли многие. На допросных листах следственного дела Завалишина сохранились пометы — подчеркнуты места его показаний, где речь шла о возможности присоединения Калифорнии. Вполне вероятно, это сделал кто-либо из правителей или акционеров Российско-американской компании. Его инициативу поддержали члены Государственного совета — адмиралы Н. С. Мордвинов и А. С. Шишков. Вот как выглядит в записках Завалишина диалог А. А. Аракчеева и Мордвинова, обсуждавших калифорнийский проект:
«— Как осмелился так действовать мичман Завалишин, не будучи на то уполномочен? — спрашивал Аракчеев.
— Всякий патриот, когда ему представится случай, благоприятный отечеству, и о котором нельзя вдруг снестись с правительством, так и должен действовать, — ответствовал Мордвинов».
Даже весьма далекий от политических дискуссий рубака-гусар, генерал-адъютант В. В. Левашов, член следственной комиссии по делу декабристов, и тот пришел к убеждению: «Калифорния в таком положении легко могла сделаться театром действий человека, одаренного умом и предприимчивостью. Завалишин имел и то и другое».
Заговорщики
Как же случилось, что план, известный императору и одобренный государственными мужами, привел Завалишина в Петропавловскую крепость? Главной причиной стало уязвленное самолюбие. Завалишин был оскорблен запрещением ехать в колонии и тем, что его единственного (кроме одного провинившегося члена экипажа) не наградили за кругосветку. К тому же он с семейством испытывал в то время денежные затруднения и рассчитывал во время службы в колониях поправить дела, но этим планам не суждено было сбыться. Надежды рухнули — обида осталась и, по признанию Завалишина, «ослепила» его.
