Шатохин внимательно смотрел в глаза собеседнику: отразится в них беспокойство или нет. Лагунов легко выдержал взгляд.
— Верно, — кивнул согласно. Спросил: — А когда моторы украли, если не секрет?
— Никакой тайны. Тридцатого.
— Ну, тогда меня сразу исключайте. У меня, как говорится на вашем языке, алиби. Не был в Нежме. Неделю до тридцать первого отсутствовал по семейным обстоятельствам. Если не выкинул, билет могу показать, — Лагунов расстегнул пуговицу робы, полез в наружный карман рубашки, вынул смятый авиабилет, сам развернул, разгладил, протянул. — Вот, сохранился.
Почему бы и не взглянуть, если предлагают? Шатохин взял. Транзитный билет от Новосибирска, отметка о пересадке в крайцентре. Вернул.
— Мне и без билета это было известно. Уточнил.
Опять он смотрел в глаза Лагунова, и опять Лагунов не выказал ни малейшей тревоги. Владел собой безупречно. Ну, конечно, нервы в полном порядке, не трус. Не побоялся разнять разъяренных парней.
— Если бы на вас падало подозрение в краже моторов, то, должны понимать, не было бы у нас разговора с вами.
— Тоже так думаю, — равнодушно согласился Лагунов.
Можно было на этом и прекратить разговор...
— Между прочим, — сказал Шатохин, — вы бы могли при желании помочь мне. Ведь вы здесь всех хорошо знаете. Возможно, догадываетесь, кто мог это сделать.
— Я? — На этот раз в глазах у Лагунова мелькнул неподдельный интерес.
Мысленно Шатохин поздравил себя. Была, была в Лагунове внутренняя несвобода, а теперь он полностью раскрепощен. По усмешке увидел. И все его опасения, если имелись, улетучились. Возможно, даже позабавила мысль, что его зовут в помощники.
— Нет, не знаю, — ответил Лагунов. — С удовольствием бы, но не знаю. Если вы наводили обо мне справки, вам должны были сказать, что работал, как проклятый. По полсуток. Ухайдакаешься за день — и спать. Где уж там копаться, кто чем дышит. Потом, я ведь уезжаю скоро. Пора к отъезду готовиться.
— Что так? Ведь еще целый месяц сезон продлится.
— Видите ли, мать больна. Не опасно, но очень просит, чтобы при ней был. Как откажешь?
— Да. Ну что ж. А вообще-то при желании вы бы могли мне помочь. Скоро уезжаете, если не секрет?
— Недельку еще поработаю.
«Не недельку, допустим, а четыре дня, — подумал Шатохин, — ведь с Муллом до Борщан едешь. Хотя не так ты и врешь. Мулл отплывает в пятницу, до этого дня ты работаешь, а увольнение — с понедельника».
— Ну что ж, счастливого пути, — пожелал Лагунову.
