Данные исследования поступили из крайцентра спустя два дня. В ящике действительно находились карабины, и вынуты они были совсем недавно — предположительно неделю назад. Наличие оружейной смазки и обилие ее в гнездах вкладышей и на дне ящика позволяло сделать вывод, что оружие после изготовления его и упаковки не вынималось.
Эти данные ничего поразительного не содержали. Ошеломляющим оказалось заключение о гильзе патрона калибра 7,62 мм. Стреляна она 3-4 дня назад, а вот изготовлена 70-75 лет назад, то есть в начале века! Ящик из-под оружия относится к тому же периоду. Что касается сгнивших с обоих концов дощечки, она скорее всего является частью верхней крышки ящика. О гирьке эксперты затруднялись сделать выводы.
Было приложено и заключение командированного в Нежму эксперта-криминалиста: смазка, обнаруженная им в волосках шерсти лошади точно совпадала по составу с обнаруженной в ящике!
С такими материалами убедить прокурора дать санкцию на обыск катера было не трудно.
Ночью на катере никто из команды не ночевал, доверяли охрану сторожу. Акаченок высказал предложение — незаметно осмотреть судно: вдруг оружие со смолокурни да сразу перекочевало на борт. Разве невозможно?
— Ни в коем случае! — строго сказал Звонарев. — И отплывают пусть беспрепятственно. Вдруг за селом где-нибудь на берегу запрятано, и по пути хотят забрать. А мы поспешим с проверкой и все провалим. Пусть отчалят, часочек проплывут, а там мы их встретим. Есть другие предложения?
Таковых не было.
— Тогда вот что. Мулл отплывает в шесть. Мы выйдем на полтора часа раньше. Наш катер у нефтебазы.
Кроме оперуполномоченных, в кабинете Звонарева находился заместитель начальника по наружной службе Зяблов, тридцатилетний красивый капитан с ранней сединой в темных волосах.
— Возьмешь двух-трех своих парней, — сказал ему майор.
Зяблов кивнул.
— Ну все, — подвел итог начальник милиции. — Акаченок остается здесь, проследит за посадкой Мулла.
— Есть, — без энтузиазма сказал лейтенант. Приказ его не устраивал, ему мечталось быть на катере.
Майор сделал знак Шатохину задержаться.
— Волнуешься, Алексей Михайлович?
— Есть такое.
Майор поискал папиросы, обнаружил пустую пачку. Хотел было спросить у Шатохина, вспомнил: некурящий. С сожалением вздохнул:
— Иди отдыхать. Заеду за тобой.
От нефтебазы отчалили затемно. Оделись, кажется, достаточно тепло, и все равно идущий от воды холод заставлял зябко ежиться. Толкая руки под мышки, поспешили спуститься в теплую каюту носовой части, где топилась железная маленькая печурка. Один Звонарев остался в будке рядом со штурвальным.
