Вот это и имел в виду Акаченок, упоминая о недоступных для мотоциклиста дорогах в окрестностях райцентра.
А в Сухоложье был кочкарник. На лошади, запряженной в телегу, маневрируя, еще можно было пробраться, но на мотоцикле — нет.
— Пойдем сейчас? — предложил Шатохин.
— А что, можно, — поглядев на часы, согласился Акаченок. — В одно место успеем сгонять, до темноты.
На машине Акаченка заехали сначала к нему домой: он был в ботинках и переобулся, заодно захватил карманный фонарик.
— Куда сперва? — спросил Акаченок.
— Безразлично, — отозвался Шатохин.
— Тогда к Тимофееву кругу, — сказал Акаченок. Лихо развернул машину на крохотном пятачке, с удовольствием демонстрируя свое мастерство. Водил он и впрямь классно. В СПТУ этому учился, в армии два года водил грузовики по горным дорогам, через обледенелые перевалы.
На выезде из райцентра Акаченок остановился около пятистенка, крытого тесом, поросшим от старости мхом. «На минуту», — бросил на ходу Шатохину.
Минута обернулась четвертью часа. Наконец показался на крыльце в обществе старика со старухой. Что-то покивал согласно, помахал рукой и торопливо устремился к «Москвичу».
— Деда моего сродная сестра, — пояснил, садясь в кабину.
— Сродная? — переспросил Шатохин с легкой иронией.
— Двоюродная, двоюродная, — поправился Акаченок.
Он был довольно грамотный парень, заочно учился на четвертом курсе филфака в университете, но от некоторых местных словечек избавиться не мог и просил Шатохина сразу поправлять, если какое вырвется ненароком.
Сразу за околицей последовала развилка. Акаченок свернул вправо, на дорогу поразбитей.
— Вечером они картошку копали, — говорил он о стариках, дальних родичах, — не слышали. Да и попробуй. Огород у них на полкилометра тянется. А ночью, дед говорит, вроде как проезжали на телеге, скрип слышал. А может, и почудилось, говорит.
Акаченок пристально вглядывался в накатывавшую перед капотом «Москвича» сухую, в неровностях, серую дорогу.
— Сырость была бы, отпечатки следов заметить можно. Да еще как назло Курослепов ободовые колеса поменял на шинные, мотоциклетные. Вот и ищи тележный след.
Райцентр скрылся из виду, дорога вошла в хвойный сумрачный лес. Чем дальше, тем все ухабистей делался путь — леспромхозовские трактора постарались. «Москвич» с черепашьей скоростью, но без остановок полз по лесу. Легковая машина явно была не рассчитана на такие ухабы. От напряжения капельки пота выступили на лбу водителя.
Новая развилка обозначилась, опять справа. Акаченок вышел, походил в полунаклоне, скрылся за густыми лапами ельника. Шатохин не знал, оставаться ли ему на месте или нагонять товарища.
