Русское общество, въ лицѣ просвѣщенной своей части, усвоило внѣшнюю культуру, но не выработало для себя культурно-національныхъ началъ; въ качествѣ господствующаго, русскій народъ не имѣлъ къ этому внѣшняго повода. Политическая жизнь совпала съ національною. Даже русскій языкъ не служилъ культурнымъ средствомъ развитія національной идеи. Его господство навязывалось силою государственной власти. Идеалы русскаго общества заимствовались извнѣ, оно поэтому не могло ассимилировать себѣ другихъ. Малочисленная еврейская интеллигенція, такимъ образомъ, была анаціональна. Были и доктора евреи, были чиновники не-христіанскаго исповѣданія, получавшіе особые, установленные для не-христіанъ ордена, было нѣсколько адвокатовъ изъ евреевъ, но они, не будучи по духу евреями, не были и русскими Моисеева закона.
Увеличивающееся стремленіе къ общему образованію, превратившееся въ натискъ на гимназіи и реальныя училища, начиная съ 80-хъ годовъ, объясняется не вліяніемъ на массу со стороны евреевъ, прошедшихъ обще-образовательныя школы, и не развитіемъ у самой массы сознанія потребности въ просвѣщеніи, а правовыми условіями: ограниченіемъ возможности для еврея безъ капиталовъ, найти приложеніе силъ своихъ въ области хозяйственной, а также проведеніемъ всеобщей воинской повинности съ льготами по образованію. Оттого и замѣчается странное на первый взглядъ явленіе. До этого періода въ гимназіи и университеты поступали почти исключительно сыновья зажиточныхъ евреевъ; среди учащейся еврейской молодежи, за рѣдкими изъятіями, не было нуждающихся. Начиная же съ 80-хъ годовъ, какъ разъ дѣти состоятельныхъ родителей меньше устремлялись въ высшія учебныя заведенія сравнительно съ бѣдными. Отъ воинской повинности состоятельные освобождались путемъ пріобрѣтенія знаменитыхъ зачетныхъ квитанцій, доходившихъ до баснословной цѣны. (Я помню, что въ концѣ 70-хъ годовъ цѣна зачетной рекрутской квитанціи была 200–300 рублей; но впослѣдствіи мнѣ пришлось вести процессы въ порядкѣ судебно-административномъ о признаніи дѣйствительности пріобрѣтенной зачетной квитанціи, за которую мой довѣритель, не еврей, впрочемъ, а первостатейный православный купецъ, уплатилъ около ста тысячъ рублей). Быстро сталъ образовываться въ университетѣ обширный классъ студенческаго еврейскаго пролетаріата, гнавшагося за заработками и не бывшаго вовсе въ состояніи помышлять о научной работѣ. Въ общей массѣ бѣдствующей еврейской молодежи безслѣдно и безплодно тонули и такія отдѣльныя личности, которыя по своимъ способностямъ и дарованіямъ могли бы сыграть видную роль на научномъ поприщѣ. Количество росло за счетъ качества.
