Дѣла минувшихъ дней. Записки русскаго еврея. В двух томах. Том 1 - Генрих Борисович Слиозберг

Во вступительной статьѣ къ автобіографическимъ запискамъ неумѣстно давать біографическій очеркъ. Эта замѣтка — опытъ характеристики человѣка, а не разсказъ о конкретныхъ событіяхъ его жизни. Но есть въ этихъ событіяхъ одна сторона, которая кажется мнѣ, именно для характеристики человѣка, еще важнѣе, чѣмъ его всѣмъ извѣстныя, едва ли поддающіяся перечню общественныя заслуги. Именно эту сторону всегда забываютъ люди, когда видятъ передъ собою собрата, добившагося въ жизни успѣха и признанія; особенно такого собрата, въ духовномъ складѣ котораго нѣтъ ни одной капли злопамятства или горечи, который никогда ни на что не жалуется, у котораго на каждый новый приказъ совѣсти, какъ бы ни былъ тяжелъ этотъ приказъ и какъ бы ни устала душа, есть одинъ только отвѣтъ, и опять съ улыбкой: готовъ, постараюсь. Видя передъ собою такого собрата, людямъ въ голову не приходитъ главное: что жизнь этого человѣка, въ сущности, состоитъ изъ длинной цѣпи лишеній.

Я говорю не только (пожалуй, меньше всего) объ этомъ дѣтствѣ въ Полтавѣ, полномъ суровой борьбы за матеріальное существованіе, когда вся сѣрая земная тяга, отвѣтственность за хлѣбъ и кровъ цѣлой семьи, годами цѣликомъ лежала на отроческихъ плечахъ; ни объ этой молодости на фонѣ петербургскаго университета, знающей только книгу, да ту же гирю заботы о хлѣбѣ для себя и для оставшейся въ провинціи семьи, но не знающей ни одного часа молодого разгула. Гораздо больше поразило меня то, что и послѣ университета заря самостоятельной жизни началась для Сліозберга съ разочарованія, съ полнаго крушенія надеждъ. Онъ былъ по природѣ домосѣдъ и ученый, мечталъ о библіотекахъ и кафедрѣ, а не о рѣчахъ передъ судомъ и не о торгѣ за крохи справедливости съ сильными міра сего. Въ адвокатуру его толкнуло собственное безправіе, невозможность университетской карьеры для еврея; послѣ того, общее наше безправіе заставило его стать общественнымъ борцомъ и заступникомъ. Человѣкъ долга, во всякомъ положеніи честно и до конца проводящій то, что англичане называютъ >playing the game, онъ въ это жизнью навязанное дѣло вложилъ всю душу; и не жалуется, и съ благодушной улыбкой говоритъ и о Полтавѣ, и объ университетѣ, и о каждой уступкѣ, которую удалось ему въ жизни вырвать для насъ у слѣпыхъ безумныхъ пастырей, ведшихъ къ пропасти и Россію, и самихъ себя. Но вѣрно кто то сказалъ: призваніемъ человѣка называется то, что не сбылось, и о чемъ онъ на склонѣ жизни тоскуетъ. Только надо прибавить: если такъ, то свято не призваніе — свято служеніе.