Еще бы нет, если он полностью состоит из страданий по неразделенной любви – а что еще женщинам нужно?
Так вот, на конкурсе скальдов соберется достаточное количество сказителей. Все как один убеленные сединами – кому еще петь о древних временах? У каждого из них имеется обширная аудитория поклонников. И тут появляется никому не знакомый, похожий на подростка Головешка. Ну разве что морда у него симпатичная, недаром же Олаф Твердобородый принял за смазливую девицу, пусть и шлюховатую. Голос у Теодора замечательный, но одного его будет мало – нужна изюминка. Отсидка в каталажке ее и даст.
– Отсидка в каталажке придаст чертам лица Головешки мужественность? – попробовала догадаться Рейчел. – Так он и раньше в них частенько сиживал.
– Нет. В замке Твердобородого Головешка имел бешеный успех по той причине, что в его сагах присутствовала та самая изюминка, ведь он давненько не проводил ночь с женщиной. Но не у Эйдвина Бычья Кость – благодаря вдовушке. С той поры прошло достаточно, но не чрезмерно много времени, чтобы изюминка у Теда появилась, но на его выступлении могли присутствовать дамы. Найти себе подругу в каталажке Теодору вряд ли удастся, а сама она станет залогом, что изюминка не пропадет. В нужный момент мы освободим Теда и проследим за тем, чтобы он постоянно был на наших глазах. И тогда, уверен, победа ему обеспечена.
– Искусство, оказывается, такое сложное дело! – пораженно сказала Мэри после моих дефиниций. – Никогда бы не подумала, что в нем настолько много зависит, казалось бы, от никаким боком не относящихся к нему вещей.
– Все так и есть, – кивнул я. – Кстати, а где виконт?
– Оду пишет.
– Не понял?
– Торжественное стихотворение, – пояснил Блез.
Значение слова я знал и без него. Непонятно было – по какой причине Антуан за нее взялся.
– По поводу твоей будущей победы над лероксом. Виконт же не знает, что бой не состоится. И еще он делает зарисовки.
– Какие зарисовки?
– Разные. Как ты, Лео, поставил ногу на поверженное чудовище. Как ты проткнул монстра насквозь шпагой, уж не знаю, почему именно ею. Но больше всего мне понравилась та, где ты поднял лерокса над головой и собираешься его метнуть. Нет, умеет же человек рисовать! Ладно тебя, Лео, но лерокса Антуан видел единственный раз, но он у него как живой! Талант! С одой, правда, у него дела похуже идут – всего три строчки написано. Сказать ему, чтобы зря не мучился? Как с жизнеописанием Черного Корсара?
В те времена, когда я вынужденно им являлся, что-то не заметил, чтобы виконт мучился. Наоборот, получал от своей работы истинное удовольствие. Жаль только, пропал его труд на дне океана, вместе с нашим «Морским орлом».
