Мыта стоял посреди сакли и также шевелил немыми устами:
«Что с тобой, несчастный? Или твое сердце зачерствело и грубо, как сердце буйвола! Погибший ты человек. Сторожишь мосты в сельсовете, а вместо досок настилаешь крышки наших гробов».
Тут раскрылись глаза брата, и что-то раскаленное взглянуло в лицо Темыра, но слезы потушили огонь этих глаз, и донесся мерный, тоскливый плеск ливня.
Темыр внимал равномерному шуму дождя и шепоту отца:
«Дад Мыта, двойная постигла нас смерть».
Как они оба худы, измождены! Почему они так бледны? Ах, да они ведь мертвы и потому одеты в серые длинные халаты, из которых кое-где, прорывая гнилую материю, торчат белые, чистые кости.
«Уйдем, - сказал Пахуала, - здесь нам не место, все равно твой брат, ослепленный славой и любовью, ничего не сделает для нас».
Отец отвернулся, и вот его уже не стало. А за ним шел Мыта, еле волоча ноги и ступая по лужам… Темыр бежал за ними, умоляя вернуться.
«Отвяжись, презренный!»
Отец и брат исчезли из виду.
Темыр вскрикнул и сел на постели, мокрый и продрогший.
Его одеяло было забрызгано дождевыми каплями, сердце отчаянно колотилось. Первые лучи солнца слабо освещали домик, с пустыря доносился голoc поющего мальчика.
Что за странный сон? Он быстро оделся, пугаясь холода своего тела. Во дворе все было залито еще не горячим, но веселым утренним светом. Казалось, эти лучи не касаются ни окоченевшего лица, ни ледяных рук Темыра, - так ему холодно.
Забыв даже закрыть дверь своей хижины, Темыр пошел по размытой ливнем тропинке в сельсовет. Ему предстояло много дел, требующих внимания, а сон леденящей сердце укоризной все еще давил грудь и был так же ощутим, как окружающая Темыра природа.
XXIV
На отобранное оружие был составлен акт, и оно было отправлено в районный центр.
- Знаешь, Миха, я очень, очень устал и весь как во сне, - сказал Темыр, неохотно глядя на Миху.
Он положил в карман отяжелевшие руки.
- Что с тобой?
- Хочу спать, но боюсь сна… И бессонницы тоже боюсь.
- А я чувствую себя бодрее, но все-таки хочу спать. - Миха потянулся и зевнул. - Ляжем пораньше, выспимся.
Он подошел к Темыру.
- Что ты так побледнел? Вставай, пойдем.
Он взял Темыра под руку, и они вышли из сельсовета. Темыр был рассеян: мысли о сновидении не покидали его.
- Чего хотел этот Мыкыч, что он задумал? - произнес Мика. - Вон сколько оружия припрятал! В сущности говоря, совсем зря шатается среди нас этот грязный человек. Что ж ты молчишь, Темыр?
- Ты прав. Он не так прост, как кажется. Ничего не боится, не знает стыда и считает, что добьется того, чего захочет. Зачем ему жить у нас?
