Подъехав к штакетнику, ограждавшему сад, Темыр соскочил с лошади, набросил повод на первый попавшийся кол, перескочил через забор и направился по саду туда, откуда слышался крик. Пройдя некоторое расстояние, он увидел неожиданное зрелище. Среди густого орешника была скрытая от глаз посторонних людей довольно широкая полянка, на которой паслись лошади, и, как сразу определил Темыр, очень дорогие лошади. Возле них стояла сейчас группа людей. Среди них он узнал Мурзакана с его большим животом. Он стоял, понуро опустив свою лысую голову.
Перед Мурзаканом, грозя кулаками, отрывисто выкрикивая обидные слова прямо ему в лицо, стоял пожилой небритый, небольшого роста, рыжий крестьянин. Край его маленькой пастушьей шапочки из войлока был разорван. Когда он поднимал кулаки, было видно, как болтается лоскут старого рукава его потрепанной, порыжевшей черкески. В этом грозном бедняке, приведшем в испуг самого Мурзакана, Темыр узнал председателя соседнего сельсовета Алхаса Мушба.
- …Зверь ты проклятый - вот ты кто! - кричал он Мурзакану. - Тебе на том свете давно пора быть, да и там тебя мертвые не примут к себе, гадюка ты этакая! - бушевал Алхас. - Кто тебе дал право держать лошадей, прятать их, когда советская власть тебе сказала ясно: не должен ты иметь коней, как раньше, кроме одной лошади для личного пользования. И за это скажи спасибо… У тебя отобрали скот, а откуда эти взялись? Ворованные? Или утаил от народа? Молчишь? Боишься за свою подлую шкуру!… Ты думаешь поступать, как поступал раньше? Нет, брат, теперь не те времена!…
Недавние разговоры Мурзакана о том, чтобы «не ссориться с беднотой», оказались беспочвенными, его надежды - оторванными от жизни иллюзиями. Напрасно старался он оправдаться перед Алхасом.
- Я не вор! Как ты смеешь так называть меня?… - с видом оскорбленной невинности протестовал Мурзакан.
Алхас усмехнулся:
- Ты - не вор! А лошади откуда? Думал, не узнаем?
- Уважаемые товарищи, клянусь, - они мои, находились в другом месте… Эти лошади давно мои, заработанные честным трудом.
Мурзакан потрясал белыми пухлыми руками, как будто на них были трудовые мозоли. Он жалостливо продолжал:
- Эти лошади - все, что у меня осталось… Разве вы мало уже взяли у меня, чтобы не оставить больному бедному старику нескольких лошадей? - вопил Мурзакан. - Разве я за свою жизнь мало сделал добра людям?
Темыр услышал эти бесстыдные лживые слова. Трясясь от бешенства, но сдерживая себя, он появился из-за кустов орешника и неожиданно стал перед Мурзаканом. Все взоры обратились на пришельца.
