- вздохнула Селма. - Он нас совсем разорит.
- Что ж поделаешь! - вытирая руки, ответил Ахмат. - Зина взрослая, и ее надо приодеть.
Он встал, взял тяжелый посох и вышел из дому.
…Дом Ахмата стоял на возвышенном месте, окруженный мелким, жестким кустарником и зарослями папоротника. С обеих сторон дома протекали две речушки; по берегу одной из них тянулась роща розовато-коричневых грабов, среди которых то тут, то там виднелись привитые фруктовые деревья; их ветви клонились под тяжестью недозрелых плодов.
За колючей ежевичной оградой стояли облагороженные прививкой яблони и среди них - этакий толстяк! - грецкий орех. Даже в огороде Ахмата - и там росли плодовые деревья вперемежку с пахучим лавром и барбарисом.
Тот, кто не знал доброго характера Ахмата, думал с удивлением об этом нерасчетливом человеке, который в дикой роще неведомо зачем прививал деревья.
Но наступало лето, и в домик Ахмата приходили жители поселка, тащились лежебоки, чтобы вволю наесться фруктов. Они устраивались во дворе, под густой тенью граба, лениво острословили и жевали. Ахмат никому не отказывал в фруктах, и люди не стыдились, вовсю пользовались его гостеприимством.
Хотя у Ахмата было уже много плодовых деревьев, но он каждой весной уходил в лес и занимался прививкой диких груш и яблонь.
- Зачем тебе столько? - спрашивали у Ахмата.
В ответ он качал головой.
- Что за труд! Никаких расходов. Зато кто доживет, тот всласть полакомится.
- Сумасшедший Ахмат! - смеялись гости. - Он, вероятно, думает пережить всех.
Так и жил Ахмат - не богато и не бедно. Маленький домик - две комнаты - сбит из досок, кухня крыта соломой. На дворе одна буйволица и две коровы - нужно ли больше доброму человеку, который добывает свой хлеб трудом!
II
Зина легла спать радостная - она уже видела на себе новое платье. Еще до рассвета Ахмат разбудил дочку, и они пошли в городок Очамчира. В лавке Зина выбрала пестренькую материю, и отец купил ей на платье.
Дома Зина сразу же засела за шитье и через три дня била в новом чудесном платье. Когда отец с матерью уходили из дому, Зина, может быть, несколько дольше, чем нужно, вертелась перед маленьким зеркалом, щуря продолговатые глаза и приглаживая распущенные волосы; она заплетала косу и оглядывала свое красивое лицо и плечи - ну что за чудесное платье!
На другой день после того, как Зина надела обнову, она с матерью пошла навестить больную соседку. Вернувшись домой, девушка в своей комнатке остановилась у зеркала, бережно поправила платье на плечах, распустила волосы и тут заметила конверт, засунутый за потемневшую раму зеркала. На конверте было написано: «Шазине». Зина вынула листок и прочла:
